Ниже среднего – вот ключевое слово для сегодняшнего вечера. Ниже среднего.Ничего угрожающего. Спокойствие. Конечно, вся эта подготовка к мирному ужину оказывает на меня прямо противоположное воздействие. Не думаю, чтобы я когда-нибудь нервничала больше, разве только перед нашей первой ночью. Я переодевалась четыре раза, пытаясь достичь совершенства в сочетании тщательного подобранного и как бы небрежного. В результате остановилась на брюках и мягком шерстяном свитере. Много времени прошло с тех пор, как я старалась подобрать туфли к костюму, на котором не было бы следов трапезы моей дочери.
После длительной беседы с собой я решила приготовить что-нибудь простое и в то же время домашнее, что-нибудь, что креол раньше любил.Поэтому я помешала острый соус, кипящий на плите, а потом попробовала ложечку – никак не могла решить, достаточно ли в нем соли. Взглянув на часы на стене, я схватилась за голову – он будет здесь меньше, чем через пятнадцать минут.
Я открыла крышку на другой кастрюльке и бросила туда горсть спагетти и увидела, как они свернулись под действием горячей воды.
На своем маленьком столике в углу кухни Элси тоже готовила еду – понарошку, но весьма увлеченно стуча игрушечными кастрюльками и ложками
Элси вздремнула в течение дня минут шесть или семь, а все остальное время провела, приклеившись к моей правой ноге, как заправская пиявка. Может быть, она ощущала напряжение, которое не отпускало меня весь день. Только сейчас она позволила нескольким шагам разделить нас, но продолжала ходить за мной по пятам – так, на всякий случай.
Звонок в дверь испугал меня, и я уронила ложку в соус. Элси пошла за мной к двери, которую я, глубоко вздохнув, распахнула. За ней стоял Рэми с букетом в руках и выглядел таким же нервным, какой я себя чувствовала.
-Что, слишком рано? – спрашивает он.
-Как раз вовремя, - отвечаю я. Элси, под надежным прикрытием моей ноги,уставилась на креола, и он улыбается ей.
-Гамбит помнит, что тебе такие нравились, - говорит он, протягивая мне цветы, стягивает с себя куртку и кладет ее на стул около двери.
-Очень красивые. Проходи в кухню, а я их сейчас в воду поставлю. –Надеюсь, мой голос не выдал слезы, почти готовые пролиться. Если я не буду держать себя в руках, боюсь, он обратится в бегство со скоростью пули.
Я встаю на цыпочки, чтобы достать вазу с верхней полки шкафа, и Гамбит оказывается за моей спиной. От него пахнет мылом и зубной пастой, и от его близости у меня начинает кружиться голова.
-Давай-ка лучше я, - говорит он, обходя меня. Его рука задевает мою. Он легко достает с полки большую вазу. Я вижу, как двигаются мускулы у него на спине, и чувствую себя странно взволнованной. – Эта подходит?
-Вполне, - отвечаю я, и он вручает мне многогранный хрустальный контейнер. Его грубые руки касаются моих. Я тут же принимаюсь наливать воду и устанавливать цветы в вазу. Элси продолжает ходить за мной хвостиком, как щенок, и я уже начинаю волноваться, что рано или поздно наступлю на нее.
Гамбит, кажется, завораживает ее (похоже,некоторые свои возможности он еще не потерял) и она бросает на него взгляды из-за моей ноги. Поскольку она видела его прошлой ночью мельком, да и то спросонья, у меня не было уверенности, что она его помнит. Он стоит, не двигаясь, что, безусловно, является правильным ходом, поскольку Элси решается немного отлепиться от меня.. Гамбит одет в мягкую темно-синюю рубашку и джинсы.Они не выглядят новыми – вероятно, куплены в магазине «сэконд-хэнд». Его шинель куда-то пропала, перчатки тоже. Только он может так хорошо выглядеть в поношенных вещах.
Я смотрю на этого человека –такого нежного, такого красивого – и чувствую себя так, словно оплакиваю потерянное время. Если я что-нибудь немедленно не предприму – я рискую опозориться. В таком случае лучше всего подать ужин
-Элси, мамочка сейчас будет готовить ужин. Почему бы тебе тоже что-нибудь ни приготовить? – Я привила дочурке привычку готовить понарошку на ее маленьком столике, когда я стряпаю настоящую еду,особенно что-нибудь горячее. Взглянув через плечо на Рэми,она направляется к своему рабочему месту и начинает шумно размешивать свой невидимый суп.
Я уже раньше накрыла на стол – обычные тарелки и бумажные салфетки. Слив спагетти,я заправляю их соусом – и через несколько минут наш ужин на столе. Спагетти,салат и поджаренный хлеб. Я поставила бокалы для вина, но, прежде чем наполнить бокал Гамбита, смотрю на него. Он кивает, и я наливаю красного вина нам обоим.
-Ужин готов, - провозглашаю я, подхватывая дочь. Креол терпеливо ждет, пока я устрою ее и мы, наконец, усядемся за стол.
Гамбит некоторое время молчит, и я думаю – неужели он молится? В прежние времена такая мысль никогда не пришла бы мне в голову, но меня вдруг осенило,что я на самом деле совсем не знаю человека, который сидит напротив меня. Он – Рэми Ле Бо, и в то же время – не он.
Он ест осторожно, словно боясь показаться неуклюжим. Ни раньше, ни теперь Гамбит ни за что не оказался бы неуклюжим. Он всегда двигался с удивительной природной грацией. Не в состоянии оторвать взгляда от его выразительного рта, я едва притронулась к своей порции.
-Это великолепно. Даже и не припомню, когда в последний раз ел спагетти,приготовленные не для массового употребления, - мечтательно улыбается креол.
-Что, совсем не одно и то же? – спрашиваю я. У меня наготове еще миллион вопросов о последних двух годах, но я не могу придумать, как их задать.
-Кое-что теряется, когда ешь то же, что едят все, с пластмассового подноса пластиковой ложкой. А запах перегара вокруг не улучшает атмосферу. – Он криво улыбается и начинает тщательно намазывать масло на хлеб.
-Как же ты перебрался оттуда сюда ? – спрашиваю я тихо не решаюсь наконец-то узнать, как он меня нашел. Что заставило его измениться? Он так долго жил в холоде. Что позволило ему сделать шаг к очагу, согреться, пусть хоть ненадолго?
-Я бы сказал, что сел в автобус, но подозреваю, что такой ответ тебя не устроит. – Мне показалось, что в его легкомысленном комментарии я слышу прежнегоРэми. Он молча рассматривает вино в своем бокале. Я знаю, как ему тяжело открыть свою душу. – Это из-за священника,который работает на суповой кухне. Думаю, ты его однажды видела. Он мне говорил, что беременная на последних месяцах женщина и высокий мужчина как-то давно приходили искать меня. Он иногда разговаривал со мной за обедом, так же,как и со многими другими парнями. Полагаю, он рассудил, что имеет больше шансов привлечь наше внимание, когда у нас не урчит в животе от голода.
-Похоже, он знал, что делает, - отзываюсь я. Мое горло сжимается при воспоминании о том ужасном времени. Элси вертится и тянется за чем-то на столе.Я протягиваю ей кусочек морковки из моего салата, но она его отталкивает.
-В конце концов, я думаю, отец Дэн задал правильный вопрос. Он спросил, что удерживает меня на улице. И сказал, что существует миллион причин, почему люди оказываются на улице, но главное не это, а то, что заставляет их там оставаться. Думаю, он дал мне повод задуматься, потому что следующее, что он сделал,- вручил мне адрес склада подержанной мебели и велел спросить Фрэнка Кэлуэя.
-Фрэнк научил тебя восстанавливать мебель? – спрашиваю я, отламывая кусочек хлеба для Элси. Это оказалось то, что нужно, и она радостно вгрызается в горбушку.
-Да. Он хороший человек. Я один из длинного ряда бродяг, которых Фрэнк пытался перевоспитать.
-Рэми… - начинаю я. И понимаю, что не знаю, что сказать.
-Я такой, какой есть, Роуг. – В его словах нет горечи, и это огорчает меня еще больше. – Все в порядке. Послушай, я не хочу испортить вечер.
Мне кажется, что еда утратила всякий вкус, и выкладываю макаронины на тарелке невероятными загогулинами. Потом смотрю вверх – и вижу, что Гамбит наблюдает за мной, выражение лица у него настороженное. Элси устала сражаться со своей горбушкой, которая свалилась с подноса на ее высоком стульчике и упала на пол.
Элси не очень-то волнуют хорошие манеры за столом. Огорченная тем, что техника поедания спагетти с помощью ложки ей дается с трудом, она со стуком роняет бесполезный предмет на пол и переходит к гораздо более действенным методам, а именно, набирает полные горсти скользких макарон и тянет их к своему розовому ротику.
-Она унаследовала ЭТО не от Гамбита, - произносит креол,и я чуть не подавилась смехом. Моя душа ликует при мысли, что у этого мутанта осталось чувство юмора.

-Ну вот, Элси, нам придется искупать тебя, - говорю я,когда та и заканчивает свой ужин. Она хлопает скользкими ладошками одна об другую и смеется, услышав хлюпающий звук, который от этого получается. – Лучше вымыть ее до того, как у нее появится раздражение от кетчупа.
-У нее твоя великолепная кожа, - замечает Рэми, глядя,как я вытаскиваю Элси из ее высокого стульчика. Держа своего чумазого ребенка на вытянутых руках, я направляюсь в ванную. Гамбит пытается вытереть ее лицо и руки с помощью бумажных полотенец, смеясь, потому что она хихикает и дрыгает ногами. Он прикасается к ней с той же трепетностью, когда тронул мою кожу в первый раз без боли; словно боясь обжечься и в то же время уверяя себя, что не боится огня. – У нее спагетти, кажется, даже за шиворотом.
-Я потом со стола уберу. Лучше искупать ее прямо сейчас, - говорю я, пока креол все еще пытается выудить макароны у Элси из воротника.
Не оставляя ему выбора, я передаю ему Элси. Он идет за мной в ванную,держа ее на расстоянии от себя. Я не могу решить, то ли он старается не испортить свою одежду, то ли чувствует себя дискомфортно, держа ребенка. Элси вертится в его руках, стараясь оглянуться и взглянуть на него.
Я включаю воду, достаю полотенца, и вдвоем мы раздеваем Элси. Я встаю на колени на кафельный пол, и мы вместе сажаем ее в воду. Элси, как и ее мама,любит принимать ванну. Пока я мою ее, она плещется и визжит. Сладкий запах детского мыла наполняет комнату.
-Мама, уточки, - канючит она, указывая на пакет, в котором лежат ее игрушки для купания. Гамбит снимает мешочек с крючка и высыпает формочки и резиновых уток в воду. Он опускается на колени рядом со мной, плечо к плечу, и расстегивает манжеты рубашки. Когда он закатывает рукава, волна воспоминаний о тысячах дней, которые я провела, украдкой бросая взгляды на его голые руки, охватывает меня.
Очень некрасивый шрам пересекает одну загорелую руку ниже локтя. Уверена, что никогда не видела этого уродства раньше. Он, по меньшей мере, три дюйма в длину и выглядит так, словно никогда не был зашит, а кроме того, отвратительно залечен. Я не могу отвести от него взгляда, хотя чувствую смущение Рэми. Он опускает рукав, чтобы прикрыть шрам.
Элси играет со своими уточками и хохочет, переливая воду из одной формочки в другую. Ее голос звучит еще звонче, отражаясь от кафельных стен. Я вижу, как рядом со мной Гамбит играет со своими уточками и хохочет, переливая воду из одной формочки в другую. Ее голос звучит еще звонче, отражаясь от кафельных стен. Я вижу, как рядом со мной
-Рэми? – зову я, кладя руку ему на плечо и чувствуя, как он дрожит. Он стряхивает мою руку и, вскочив на ноги, бросается вон из ванной.
Его внезапный уход пугает Элси, и она начинает плакать. Я поспешно заканчиваю купание. Элси вертится под моими руками, когда я вытираю ее волосы. Мое сердце разрывается, но я не могу оставить ее одну в ванной. Завернув Элси в полотенце, я глотаю слезы. Ее энергия,наконец, пошла на убыль: длинный день без настоящего дневного сна сыграл свою роль.
Элси едва слышно ноет, пока я вытираю и укладываю ее в спальный мешок. Я начинаю застегивать молнию, но мои руки дрожат. Наконец мне удается уложить ее в постельку, где она мгновенно обнаруживает свою пустышку, которая только ее там и ждала. Наш врач считает, что скоро она научится засыпать без этого.Хорошо ему рассуждать: не он укладывает ее спать каждый вечер.
Мое сердце бешено колотится, когда я бросаюсь к окну спальни. Я вглядываюсь в темноту, обыскивая взглядом улицу, надеясь увидетькреола, уловить блеск его светящиехся глаза в слабом уличном свете. Его там нет
Господи, его там нет.
-Обернись, cherie.
Его голос пугает меня, я оборачиваюсь и вижу, что он сидит на стуле в углу комнаты
-Я боялась, что ты ушел. – Я подхожу и сажусь на край кровати. – Рэми, что там случилось, в ванной?
-Гамбиту просто нужно было выбраться оттуда, ma cher, - отвечает он, потирая лицо руками. Потом встает со стула, как будто не может больше ни минуты просидеть спокойно, и подходит к окну, смотрит вниз, как я в течение многих ночей. Я смотрю на его лицо в профиль. На нем написана печаль. – Так вот что ты видела каждую ночь.

–Я видела человека, которого мне очень не хватало. Я видела кого-то, кто испытывал боль.Человека, которому я не могла помочь. Рэми, почему ты только что выскочил из ванной?
-Я вдруг вспомнил, что мне нужно быть где-то еще. – Он улыбается мне, и я понимаю, что ему самому его неуместный юмор кажется неубедительным. Его улыбка гаснет. – Иногда что-то заставляет меня бежать. Сейчас уже не так часто. Это накатывает внезапно – сердце колотится, нет сил дышать, нервничаю, боюсь, не знаю, что делать. Есть и хорошая сторона – я больше не ору при этом.
-И что-то вызвало это там, в ванной?
Он пожимает плечами и оборачивается ко мне.
-Обычно это звук. Никогда не знаю, что явится толчком: автомобильная сирена или«скорая помощь». Даже звонок. Обычный звонок - забавно, правда? Он заставляет меня вопить от страха.
Я делаю знак рукой, приглашая его приблизиться. Он останавливается,раздумывая, и я вздрагиваю при мысли, что он отступит, но он все-таки решается и садится на край постели рядом со мной. Я сжимаю его руку и утыкаюсь лицом ему в плечо.
-Мне так жаль, Рэми. – Мой голос звучит приглушенно. Я чувствую, как он другой рукой гладит мои волосы. – Хотела бы я знать, как тебе помочь.
Гамбит прижимает меня к себе. Я обнимаю его, несколько встревоженная тем, что отчетливо ощущаю его ребра сквозь рубашку. Он сжимает меня сильнее, и его руки начинают путешествие по моему телу. Меня пугает, насколько сильно я чувствую потребность в его прикосновении.
Рэми проводит вверх по моим рукам – и берет мое лицо в ладони. На его лице то самое выражение, которое я помню с давних времен, - оно напоминает о тех мгновениях, когда мы приближались к самому краю отчаяния. Его губы жадно прижимаются к моим. Мои руки тонут в его длинных волосах, повинуясь моему собственному непреодолимому желанию ласкать его и получать то же взамен.
Тело его напрягается, словно сквозь него проходит электрический разряд, и его дыхание около моих губ становится прерывистым. Он резко хватает меня за руки выше локтей и грубо отталкивает от себя. Его взгляд настолько темен и наполнен болью, что мне хочется зажмуриться и отвернуться. Возможно, именно шок мешает мне сделать это. Я просто не могу отвести глаза.
-Никто не может мне помочь. Я только затяну в пропасть вместе с собой и тебя, иЭлси, - произносит он глухо голосом, в котором звучит горечь. – Зря я сюда пришел.
И прежде чем я обретаю способность двигаться – он исчезает. Я слышу звук закрывающейся входной двери, эхом разносящейся по квартире. Всё, точка.Поднявшись с места, я на дрожащих ногах направляюсь к окну – как раз вовремя,чтобы увидеть отчаянное бегство креола.
Дня три или четыре (даже не помню точно, сколько) я кое-как влачила свое существование. Боль, к которой я привыкла за последние два года, меркла в сравнении с этой пустотой. Не важно, насколько одинокой я была в то время, - Гамбит всегда находился на краю моей жизни, видимый уголком глаза. На этот раз я ощущала, что он уходил от меня. Хоть я и проводила каждый вечер у окна – он ни разу не пришел, чтобы постоять под фонарем.
Я заставляла себя что-то делать только из-за необходимости заботиться об Элси. Ее радостные крики будили меня каждое утро –и я поднималась, моргая глазами от недосыпа, и принималась кормить, одевать ее и делать все то, что необходимо было делать. Чувствительный ребенок, она гладила меня по щеке и говорила серьезно: «Мамочка грустит».
Как-то мне приснилось, что мы Гамбитом летим на самолете Икс-менов, споря по поводу очередного задания.Не знаю, что послужило причиной спора, но я не уступала ни на дюйм. Я отвечала доводом на довод, пока креол не обернулся ко мне и не спросил:
-Ты никогда не сдаешься, так ведь, cherie?
Я проснулась, как от удара, вопрос эхом звучал в моей голове. И в ту же секунду я знала, что должна сделать.
Было еще темно, когда я пошла на кухню. Элси нежилась под одеялами, как маленький теплый комочек. Мои руки слегка дрожали, когда я налила себе немного кофе и уселась за стол с блокнотом и карандашом. Я записала каждую деталь, которую могла припомнить, из разговора с Рэми за ужином и взялась за телефонную книгу, чтобы провести несложное расследование, не требующее высоких профессиональных навыков.
Несколько часов спустя, оставив Элси на попечениеприходящей няни, я направилась в «Мебель Фрэнка». Вот он, неприметный фасад магазина, зажатого между небольшими элегантными кафе и недорогими лавками. Похоже, заведение Фрэнка находилось здесь с момента закладки в мостовую первого камня.
Запах в магазине стоял несколько затхлый, и у Фрэнка, определенно, имелись проблемы со сбытом товара, поскольку магазин выглядел загроможденным, но некоторые весьма недурные предметы были выставлены неплохо. Я выдвигала ящики небольшого комода, ожидая, когда Фрэнк закончит разговор с покупателем. Провела рукой по гладкой деревянной поверхности и подумала – не он ли работал над этой вещью. Наконец,покупатель отправился дальше – рассматривать вычурное кресло-качалку, а я подошла к Фрэнку.
-Извините, я ищу Рэми Ле Бо, - сказала я,стараясь не звучать слишком официально. Фрэнк окинул меня изучающим взглядом, прикидывая, не представляю ли я какой-нибудь угрозы для Гамбита.

– В подсобке, - буркнул он неприветливо, махнув в сторону открытой двери. – По коридору, потом налево.
Я прошла по короткому коридору, мимо календаря за 1977 год, изображающего девиц с голой грудью и прической в стиле Фары Фоссетт. И через открытую дверь увидела креола, но он не услышал моих шагов, заглушенных чирк-чирк его наждачной бумаги.
Я впивалась в него взглядом, пока он обрабатывал наждачкой поверхность стола для фермерского дома. Его длинные волосы были перевязаны сзади, как обычно, в хвост. Он выглядел очень худым, но верхняя часть его тела была весьма мускулистой, вероятно, оттого, что он много работал физически - он просто не утратил форму. Джинсы свободно висели на его узких бедрах. На ткани отчетливо виднелись следы лака. Некогда белая футболка пестрела рыжими и коричневыми разводами и пятнами. От его движений футболка немного задралась, приоткрывая участок загорелой кожи, и от этого вида у меня перехватило дыхание. И столь долго сдерживаемое возбуждение начало подниматься во мне.
-Тебе следует носить респиратор, - сказала я, остановившись на пороге и прислонившись спиной к дверному косяку.
Гамбит вздрогнул так, словно произошло землетрясение, и у меня сжалось горло от чувства вины. Результатом моего вторжения было то, что он начал трястись. Его рот напрягся, пока он пытался справиться с собой и успокоиться.
-Фрэнк говорит то же самое. Но Гамбит не выносит, когда что-то закрывает ему рот. – Он посмотрел вниз на свои руки, держащие наждак. – Тебе не следовало приходить сюда, cherie.
-Гамбит, если бы все было наоборот, ты бы сдался и отказался от меня?
Он положил кусок наждака на рабочий прилавок за его спиной и вытер стол чистой тряпкой.
-Не думаю, чтобы ты когда-нибудь позволила себе оказаться в таком дерьме.
-Ты считаешь, что у тебя был какой-то выбор? Что у тебя по какой-то причине не хватило моральных принципов, чтобы справиться с этим. Рэми, ты самый сильный человек из всех, которых я знаю. И самый упрямый. Может, в этом-то и заключается проблема. Ты пытаешься бороться со всем этим в одиночку. – Я сделала шаг к нему. – Может, тебе стоило бы позволить кому-нибудь помочь тебе.
Я взяла его пыльную, загрубевшую от работы руку в свои. Он не смотрел на меня,но я видела бурю чувств, отразившихся на его лице.
-Рэми, когда ты только вернулся, я боялась давить на тебя из опасения, что таким образом столкну тебя за некую воображаемую грань. Может быть, я сделала ошибку, что оставила тебя со всем этим один на один.
Это привлекло его внимание, и он поднял на меня черно-красные глаза.
-Нет, они бы посадили меня под замок. Я бы просто свихнулся в этой клинике. Ты поступила правильно.
-Правда? – Я чувствовала слезы, бегущие по моим щекам. Провела пальцем по его запястью, потом вверх по руке до ужасного шрама около локтя. – Как это произошло?
-Кое-кто хотел заполучить мое одеяло. А я не отдавал. – Губы его растянулись в печальной улыбке. – Ты говоришь, я упрямый. Слушай, тебе не надо об этом беспокоиться.
-Рэми, я не хочу, чтобы ты оставался вдали от меня. Ты нужен мне.
-Я не тот, кем был раньше. И никогда снова таким не буду. Честно говоря, я не очень-то его помню. Кто он был? Безбожный любитель les femmes и развлечений... Не знал, что смогу изменить того Гамбита.
-Ты думаешь, я та же женщина, которой была раньше, такая же сильная и беспощадная? – Я поднесла его руку к губам, целуя каждую царапину, каждый крошечный шрам. – Всё, что случается с нами в жизни, меняет и закаляет нас.Когда-то я любила того, кто носил шинель, играл в карты, флиртовал с женщинами и заумно острил. Но знаешь что? Сейчас я люблю того, кто умеет чинить мебель и находит в себе силы подниматься каждое утро с постели. Я думаю, мне просто судьбой предназначено любить тебя.
Я наконец-то сделала то, о чем всегда мечтала: привела Рэми Ле Бо в состояние столбняка. Я потянулась и, обхватив его шею, притянула его лицо к себе и мягко поцеловала в губы.
-Я не могу заставить тебя вернуться Гамбит. Я люблю тебя. Просто помни, что свет в окне зажжен всегда.
После этого я ушла, оглянувшись только один раз. Его голова была опущена, а руки сжимали край фермерского стола, словно тот был единственным якорем,удерживающим его около причала. Я обнаружила, что шаги мои легки, а сердце в покое
Дни проходили за днями, и состояние покоя и умиротворенности неохотно уступило место осознанию того, что происходящее больше мне не подвластно. Гамбит или вернется ко мне, или нет, но только он может принять это решение. Дни проходили кое-как, а ночи были ужасающе длинными.
Элси – великолепный способ отвлечься, шумный, радостный и полный очарования,очевидно, переданного от отца. Я все больше и больше начинала видеть в ней дочь креола. Как-то вечером мы строили башню из кубиков, когда раздался звонок в дверь. Я не позволяю себе даже намека на надежду, боясь разочароваться, если посетитель окажется домохозяином, пришедшим починить кран на кухне.
Я расправляю плечи навстречу неизбежному и смотрю в дверной глазок. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, когда я распахиваю дверь и вижу Рэми с большим бумажным пакетом в руках. Элси визжит от восторга, и меня радует, что она, похоже, узнаёт Гамбита.
-Привет, mon amies, - говорит он, его руки нервно теребят бумажную обертку. –Гамбит много думал над тем, что ты сказала.
-Входи, - говорю я и закрываю за ним дверь. Он смотрит на Элси, которая ликующе обрушивает нашу башню из кубиков. Если бы только это было так просто: раз – и готово, стены разрушены. Она прыгает на месте от возбуждения и посматривает на креола, ожидая его реакции на ее проделки.
-Эй, Элси, petite, я тебе кое-что принес, - говорит он, опускаясь на корточки рядом с ней. Его голос струится теплым медом, когда он кладет пакет на пол. Кэти очень хорошо понимает принцип получения подарков и тут же одаривает себя. Гамбит смотрит на меня и улыбается своей знаменитой обезоруживающей улыбкой. Я опускаюсь на колени рядом с ним - бедро к бедру.
Он разворачивает пакет и достает из него деревянную колыбельку. Маловата для настоящего ребенка, но в самый раз для куклы. Она выкрашена в медово-желтый цвет, спинка и бока сделаны в форме сердца. На спинке вырезаны деревянные цветы, а по бокам пропущены маленькие листочки и грозди винограда. Красноглазка смотрит как завороженная. Ее пальчики трогают цветы. Она инстинктивно знает,для чего колыбелька нужна, поэтому бежит к своим игрушкам и притаскивает столько кукол и пупсов, сколько могут удержать ее маленькие ручки.
-Ты это сам сделал? – спрашиваю я, когда снова обретаю способность говорить. –Это очень красиво.
-Я бы хотел быть здесь, чтобы сделать такую для Элси.
Я наклоняюсь, обнимаю его и чувствую его теплое дыхание на своей щеке. Мы долгое время не двигаемся, просто стоим на коленях, сжимая друг друга в объятиях,и… плачем.
-Ты здесь теперь. Только это и важно для меня.