Нефрит не ошибся. Лошади действительно сами пришли к ним. И выглядели они как раз так, как выглядели бы любые домашние животные после полугода (кажется так?) жизни в дикой природе. Заросшие, косматые, без седел и упряжи.
К тому же из четырех вернулись лишь три. Лошадь Джедайта, как поэтично выразился Нефрит, «похоже, не перенесла разлуки».
Сам темноволосый во всю похлопывал бока своего серого рысака, смачно чмокал его между ноздрей, с энтузиазмом трепал за уши, и тот со своей стороны тоже всячески радовался встрече, фыркая и дружелюбно пытаясь куснуть хозяина.
Кунсайт и Джедайт в это время хозяйственно решали, что Джед пока возьмет себе маленькую кобылку Зойсайта, а мальчишка поедет с Кунсайтом. Перспектива путешествия на крестьянской лошади весьма очевидно не приводила благородного храмового воина в восторг, но поскольку единственной альтернативой была щедро предложенная Нефритом возможность ехать у него за спиной, Джедайт, как всегда разумно, смирился с необходимостью.
И подсаживая мальчишку на холку своего гнедого перед собой, Кунсайт и сам не заметил, как про себя радуется тому, что ему нет нужды выпускать это теплое существо из своих объятий.
«Неужели я действительно успел привязаться к нему? Не может быть…»
Ароматный цветущий лес радостно приветствовал их, неким чудом сменив те мрачные дебри, через которые они пробирались… еще позавчера?.. прошлой зимой? Все казалось таким нелепым. Впрочем, не всем из них. Нефрит откровенно упивался летом, и лесом, и возможностью носиться, как сумасшедший, взад и вперед на лошади. Он то и дело пропадал за деревьями и снова возвращался, своим беззастенчивым весельем развлекая все еще не до конца очнувшегося Сакуру и, кажется, всерьез разозлив Джедайта. Кунсайту было все равно, но следует признать, все трое были изрядно удивлены, если не сказать, обрадованы, когда Нефрит вернулся из очередной своей вылазки с добычей.
Смешно, но возникало ощущение, что сама земля приветствует возвращение своих воинов.
Ближе к вечеру они обнаружили чудесную поляну у ручья, где и решено было устроить привал.
- Класс, - заметил Нефрит, разделывая каким-то одному ему известным способом добытую куропатку (без лука, без стрел, очаровал он ее что ли?) – Пища настоящих мужчин, правда, Джед?
Храмовый воин никак не отреагировал. Он сидел на траве, по-турецки подобрав под себя длинные ноги. На коленях он держал завернутый в плащ магический шар и, судя по неподвижно застывшим чертам лица, кажется, медитировал.
Не дождавшись никакой реакции, Нефрит переключил свое внимание на все еще непривычно тихого юношу.
- Эй, малыш, разожги пока пару костров.
- Не командуй мной, - независимо хмыкнул тот. – Мной командует только Кунсайто-сама, а не всякие там… - и все же детское любопытство не выдержало. – А зачем пару костров? И так ведь жара.
- На одном зажарим куропатку, - не отрываясь от своей работы, хозяйственно пояснил Нефрит, - а на другом просушим одежду. Не знаю уж как ты, а я не собираюсь ходить в одежде, вдоль и поперек заляпанной кровью… Черт, - он отложил нож и с мучительной гримасой размял плечи. – До сих пор болит. Такое ощущение, будто мне в спину врезалось солнце.
- Ну, для тебя это было бы немудрено, - поддразнил Сакура.
Нефрит фыркнул и явно хотел прокомментировать относительно весьма очевидных кровавых следов, подсыхающих на собственных брюках юноши, но сдержался.
И Кунсайт почувствовал, что благодарен ему за это.
Да и мальчишка, кажется, тоже все понял.
В молчании он покорно организовал два костра, а затем с расслабленным, довольным видом позвал:
- Нефрит! Смотри, как я могу.
На кончиках тонких пальцев родились и заплясали бледные язычки пламени, и юноша сдул их на сложенные шалашиком сухие сучья.
- Сам-то, небось, так не можешь, - снова не удержал яда юноша. – Только со звездами совещаешься.
- Между прочим, если бы я использовал свою магию, чтобы разжечь костер, я бы спалил пол леса, - гордо парировал Нефрит, заканчивая с куропаткой. – Мои силы слишком могущественны, чтобы тратить их на всякую ерунду.
- Ну-ну, - ехидно ответил юноша, зажигая второй костер. – Так я тебе и поверил.
- Да, я могу обрушить сюда энергию Звезд!
- Не верю! Урони хотя бы Луну!
- Луну… - Нефрит посмотрел на окрашенное теплыми красками заката яркое небо. Легкий ветер застенчиво игрался запутавшимися в его каштановых кудрях птичьими перьями. – Луна – это совсем другое дело, малыш. С ней лучше не связываться.
Лицо новоявленного воина огня приобрело насмешливо презрительно выражение.
- А говорил любую звезду…
- Луна, между прочим, не звезда.
- Как это так?
- Так это так.
- Но она же висит на небе и светит по ночам. Луна – самая главная звезда.
- Луна вообще не звезда. Луна спутник земли. Знаешь что это такое?
Подросток не ответил, но его лицо говорило само за себя.
- Ладно, иди сюда, смотри, - позвал его Нефрит и принялся чертить на песке окровавленными пальцами символическую карту солнечной системы.
Чистящий в стороне своего гнедого Кунсайт не мог не признать, что видеть, как его товарищ объясняет мальчику вещи, о которых он даже никогда и не говорил со своим рабом, как Сакура слушает его с широко открытыми изумленными глазами, было одновременно и приятно, и как-то… стыдно, что ли? И еще ему решительно не нравилось, что отношения подростка и темноволосого любимца женщин стали, похоже, налаживаться.
Однако…
- На Луне живет раса правителей, которой фактически и принадлежит Земля и другие внутренние планеты, а внешние находятся от нее в вассальной зависимости. Ей правит лунная богиня – Королева Серена. О ней ты уж точно не мог не слышать. Против нее-то мы и будем сражаться во имя освобождения Земли, – на несколько общей политической ноте закончил свою воодушевленную лекцию по астрологии Нефрит. - Ну, понял теперь?
- Понял, - с немного потрясенным видом выдохнул Сакура, затем укрытый челкой лобик его нахмурился, сузились изумительные зеленые глаза, и он заявил. – Только я думаю, что ты опять врешь.
Застигнутый врасплох, Нефрит только моргнул.
- Сегодня ты говоришь мне, что Земля круглая и летает вокруг Солнца, а Луна летает вокруг Земли. И что же помешает тебе завтра сказать, что Солнце летает вокруг Земли, что Земля квадратная, а Луна мне вообще мерещится.
- Но это же просто глупо, - возмутился Нефрит. – Зачем мне тебе врать о таких вещах?
- А потому что ты все время всем врешь! - с неожиданно проснувшейся прежней злостью огрызнулся мальчишка.
- Ну, не все время, - Нефрит, похоже, слегка смутился. – Периодически. И потом… - сверкающая белозубая улыбка: - как красиво и элегантно я это делаю.
И чувствуя себя победителем, Нефрит пошел проверить угли, на ходу скидывая с себя рубашку (от куртки он избавился еще раньше). В теплом вечернем свете на великолепных мускулах беззастенчиво обнажились волдыри и следы ожогов.
- Нефрит, подожди! Ты всю куропатку спалишь, - кинулся вслед за ним юноша.
- Не спалю. Я знаю, как жарить дичь. Мы запечем ее в углях.
- В глине?
- В малине! Где я тебе глину возьму.
Они все бранились и бранились. И даже куропатка, которая оказалась, в сущности, не так и дурна, не слишком помогала отвлечься от непрекращающейся словесной войны подростка с Нефритом. Их голоса резали слух как всегда беспричинным взаимным возмущением. Но Кунсайт вдруг неожиданно представил себе, как бы это было, если бы он… все-таки сжег своего Сакуру. Нефрит после этого, наверняка, вообще перестал бы с ними разговаривать. Они бы сидели в молчании, трое совершенно чужих людей. И так повторялось бы изо дня в день, изо дня в день.
В молчании Кунсайт поднялся со своего места и пошел прочь от костров.
Выше по ручью, он наткнулся на окруженное кустами жасмина могучее дерево, мягко шелестящее своей окрашенной теплыми мазками садящегося солнца листвой.
Огромные корни сами звали устроится между ними, вытянув все тело и привалившись плечами к стволу, и он незамедлительно принял столь любезное приглашение. У самых ног его мирно журчала вода, и отсюда совершенно не слышно было голосов его товарищей.
Возможно, он задремал или просто глубоко задумался, и ему опять стало плохо и тяжко внутри, и ни летнее тепло, ни красота леса не могли избавить его от этой тяжести.
А потом…
- Кунсайто-сама, вы сердитесь?
- Нани? – поднимая глаза на бесшумно подошедшего юношу, удивился Кунсайт.
Солнце переполняло золотые волосы ослепительной насыщенностью красок, словно лучший в мире художник, щедро бросая отчетливые, почти чувственные тени по всему стройному силуэту над ним. Юный раб стоял в обрамлении зеленой листвы и аромате цветущего жасмина, безупречный, будто само божество, даже в своей перепачканной и бедной одежде прекраснее всех на свете.
Большие зеленые глаза опущены в землю, на щеках смущенный румянец, юноша неуверенно произнес.
- Кунсайто-сама, а вы видели, как я вызвал огонь? - и без всякой связи с предыдущей мыслью. – Кунсайто-сама… Можно я подержу Вас за руку?
Мужчина просто кивнул, и осчастливленный подросток немедленно устроился рядом с ним на земле, неуверенно помедлив, прежде чем дотронуться до большой смуглой ладони своими тонкими ручками.
Ммм… тепло. Так странно, тепло, исходящее снаружи, тепло этого мальчика так верно и надежно исцеляло ледяной холод в его душе. Кунсайт и сам не заметил, как это произошло, или кто из них был инициатором, но вскоре они уже целовались, не разнимая рук, медленно и осторожно лаская губы друг друга. Ничего больше.
И все же, когда подросток тихонько отстранился от него и снова неуверенно посмотрел в землю, мужчина никак не ожидал, что за этим последует так просто и естественно сложившийся на пухлых губах вопрос:
- Кунсайто-сама, Вы хотите… Я имею в виду…
Короткое видение кровавых следов на брюках подростка, и, сглотнув, Кунсайт очень мягко произнес:
Между ними повисла потрясенная пауза, а затем глаза мальчишки просияли двумя счастливыми звездами и белые ладошки крепче сжались на его руке.
- Вы… Вы запомнили, как оно назвало меня, Кунсайто-сама!
Незамысловатая радость волной накатила на мужчину, и он обнаружил, что сам чуть улыбается в ответ.
- Конечно, Сакура. Тебе очень идет это имя.
- Аригато! Домо аригато! – осчастливленный сверх всякой меры подросток повис у него на шее, прильнув к широкой груди мужчины, беззастенчиво ликуя и ласкаясь.
Такой теплый. Перепутанные шелковые нити волос под ладонями, тонкая спина струной прогнулась в ответ на нежность.
- Зойсайто, сладкий…
- Ннн? – вопросительно выдохнули мягкие губы ему в шею, прежде чем сомкнуться у него на коже не вполне уверенным, обожающим поцелуем.
Черт, ото льда внутри не осталось и следа, и мужчине стоило всех вообразимых усилий удержаться от того, чтобы не повалить мальчишку на землю и не овладеть им просто и незамысловато. Несколько глубоких вздохов, памятник самообладанию, и он даже смог вполне уверенным голосом напомнить:
- Твоя одежда, Зойсайт.
Последовала серия недовольных звуков, где-то у него в области ключицы, и подросток, наконец, поднял лицо и отстранился.
- Как скажете, Кунсайто-сама.
Он поднялся на ноги и прошел к ручью. Легкий ветерок влюбился в выбившиеся из общей массы волос отдельные тонкие прядки на висках, когда, обернувшись через плечо, Зойсайт попросил:
- Не смотрите, пожалуйста.
Это было смешно. Так или иначе, он уже неоднократно видел его нагим. Небо, он уже делал с мальчишкой куда более худшие вещи, чем просто смотрел на его тело, но вопреки всякой логике, Кунсайт серьезно кивнул, закрыл глаза и для пущей убедительности еще и отвернулся.
Шорохи одежд, тихое, чуть даже болезненное шипение, затем плеск воды.
- Можно теперь смотреть? – теплый умирающий свет ласкал его закрытые веки.
- Нет.
И чувствуя, как жаркий свет садящегося светила, гладит изнутри его закрытые веки багровым и алым, Кунсайт подчинился требованиям юноши, сам не заметив, что на его губах рождаются столь редкие для них короткие и рваные звуки. Он сидел в окружении цветущего жасмина, под деревом, в двух шагах от оттирающего в ручье свои брюки полуголого юноши, сидел с закрытыми глазами, отвернувшись в сторону, и тихо смеялся.
Смесь удивления и возмущения в голосе:
- Кунсайто-сама!
- Ты такой забавный, Зойсайто.
В ответ он услышал только неразборчивое недовольное бормотание и более шумный плеск, но, не взирая на всю невозможную нелепость ситуации, так и сидел с закрытыми глазами, пока выбравшийся из ручья подросток не разрешил ему открыть глаза.
Что ж, наверное, это добровольное подчинение стоило зрелища краснеющего от смущения Зойсайта, полуголого снизу, обеими руками пытающегося стянуть свою длинную тунику чуть ли не до колен и в сапожках на босу ногу.
- Садись, - Кунсайт расстелил для него край своего плаща, на котором восседал сам и мягко спросил юношу: - Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, - немного нервно улыбнулся тот, отводя взгляд. Тонкие пальцы снова нашли руку мужчины.
Сквозь ветви склонившегося над ними жасмина медленно опускалась темнота, и новоявленные воины огня и снега и льда купались в пьяном изумительном аромате пышных белых цветов.
- Кунсайто-сама, а можно я попрошу Вас… - не поднимая головы, тихонечко произнес вдруг подросток. - То есть спрошу Вас, Вы очень рассердитесь, если я... если мы... – и неожиданно, вскинув взгляд, глаза в глаза, всей почти что напуганной решимостью, почти мольбой: - Можно мы сегодня не будем ничего делать?
У Кунсайта даже горло перехватило. Да, неужели ты мог подумать, что я… Я же знаю, что ты весь изорван внутри! И в любом случае, я никогда – НИКОГДА - не стал бы силой принуждать тебя к близости. Зойсайто…
Не слишком доверяя собственному языку, полукровка вслепую сорвал маленькую веточку жасмина и протянул ее юноше, убеждая подростка в том, что ему абсолютно нечего бояться.
- Все в порядке, Сакура. Все хорошо, - наконец сказал он. - Мы просто посидим здесь рядом и отдохнем. Идет?
Тонкие пальцы неожиданно трепетно потянулись забрать у него белые хрупкие цветы.
- Спасибо, Кунсайто-сама, - едва можно было разобрать в тихом вздохе, когда Зойсайт вместе с жасмином поднял его руку к своему лицу и поцеловал. В этот момент он выглядел таким юным, таким уязвимым.
- Болит? – очень осторожно спросил мужчина, мягко касаясь рукой напрягшегося бедра юноши, и тут же пожалел о том, что спросил.
Золотые волосы взметнулись, подчеркивая судорожный кивок, и чувствуя, как испуганно напряглись мышцы под его ладонью, Кунсайт убрал руку. Черт, не надо было вообще трогать эту тему…
– Это все из-за лошади, Кунсайто-сама, - виновато пробормотал он в смуглую кожу на тыльной стороне ладони мужчины. – Если бы нам не пришлось потом столько ехать, я был бы даже рад…
- Тсс, тише, - Кунсайт снова ласково прижал мальчишку к груди, поглаживая по голове, успокаивая. – У нас еще будет возможность, а пока подлечись. Мы ведь никуда не спешим.
Серебряные блики лунного света зеркалами заплясали на мурлыкающей свою ласковую звонкую песенку бегущей воде. Цвел жасмин, пели ночные птицы, и тонкая теплая фигурка доверчиво обмякла в его руках, вплетая мягкий ритм своего дыхания в окружающие их звуки.
- Кунсайто-сама, а там, куда Вы едете, у Вас есть кто-нибудь? Женщина.
- «Берил», - услужливо подсказала память.
- Ну, вроде как да, Зойсайто.
Даже в темноте легко было угадать, что юноша кусает губу. На мгновение прекрасные зеленые глаза вспыхнули двумя бешеными огнями, но тут же притухли.
- Кунсайто-сама, я ведь не буду мешать, правда? – золотоволосая головка беспомощно понурилась. Он тихо уткнулся лбом в плечо Кунсайта. – Только не продавайте меня, пожалуйста. Я буду все-все делать, все, что захотите, только не продавайте меня…
- Обещаю, - твердо ответил Кунсайт, обнаружив, что дает слово раньше, чем успел обдумать свое решение.
- Вы самый лучший, Кунсайто-сама, - и подросток снова прижался к его груди, всем телом размазываясь вдоль бока мужчины.
Мдаа, Берил-Берил. Конечно, не то чтобы Кунсайт чувствовал по отношению к ней какие-нибудь угрызения совести… Но, мягко говоря, Берил будет просто в шоке, если узнает… а еще точнее, когда узнает, с кем он ей изменил (в том, что кое-кто из спутников обязательно его заложит, Кунсайт совершенно не сомневался).
Это было даже смешно.
Мужчина передвинулся ниже, устраиваясь головой на ткани плаща, на ощупь обернул просторным полотнищем прижимающегося к нему юношу, и думал, было, заснуть, как неожиданно снова услышал этот мягкий шепот у себя в ухе.
- Кунсайто-сама, а Вы не думаете, что зря мы оставили эту штуку у Джедайта. А что если он с ней сбежит?
«Ах, ты ж маленький гаденыш, - хотел сказать ему Кунсайт. – Ты еще нас будешь еще и друг против друга настраивать?»
Но, вместо этого, он на ощупь вплел цветы жасмина в волосы Зойсайта.
- Подозрительный, - почти с наслаждением протянул мужчина, борясь с зевотой. – Спи лучше, воин огня.
Глава 4
Говорят, что когда возвращаешься, дорога кажется легче, и время летит быстрее.
Их время неслось, как птица, как ветер, как мысль!
И каждый исчезающий в прошлом день был полон радости и наслаждения самим уже фактом бытия. Они были живы. Они были молоды и сильны. Они добыли свой приз и везли его домой!
С каждым днем все четверо обнаруживали в себе все новые и новые способности. Пьяные этой новой силой, вольной жизнью, лесом и летом, они затевали охоты, без оружия, жадно открывая в себе еще не вполне понятные им самим магические таланты.
Это было сродни исступлению.
Нефрит летал на своем сером рысаке, как безумный, среди белого дня призывая в свои ладони разрушительную силу далеких звезд, ликующий и прекрасный. И не было такого зверя, которого он не смог бы добыть.
И в глубине души Кунсайт не меньше него наслаждался своим собственным даром. Кожей, вживую чувствуя, как переливаются под ним мышцы гнедого, как, прильнув к его спине, распластавшись по ней, тонкими руками вдоль его собственных больших рук, юный Зойсайт неотрывно, неотступно повторял каждое движение, и их ледяные стрелы (их общие, не только его!) не знали промаха и пощады.
Кунсайт не помнил, когда во всей своей жизни он еще столько смеялся, и он купался в чистом и светлом смехе Зойсайта, звучащем ему в ответ. И открытый смех Нефрита бился упоенным весельем где-то совсем рядом.
А вечерами Зойсайт жег им королевские костры. Жег их без дерева, прямо в воздухе, в пустоте. Творил из пламени дивные цветы. Ради смеха заставляя танцевать огнем даже воду.
По правде говоря, такая мощная сила не всегда желала им подчиняться, и их безудержные забавы, конечно, стоили порядком пожженного леса и пары спаленных деревень, но это их совершенно не заботило. Они упивались своим счастьем, чувствуя, что это как раз то самое абсолютное, неудержимое, невозможное счастье, особенно прекрасное тем, что ты знаешь, что оно не продлиться долго…
Джед, конечно же, тоже принимал участие в этих охотах, но силами своими пользовался весьма скупо, очевидно не желая слишком уж откровенно обнажать свои дарования перед остальными. Да и вообще в последние дни слышно его особенно не было. Но никто из них, по правде говоря, не обратил внимания на его чуть более угрюмую, вымученную, чем обычно мрачность, на глубокие четкие синяки под его глазами…
В разгаре лета местность вокруг смотрелась совершенно иначе, и всадники сильно отклонились от своего прежнего маршрута, судя по звездам (и если перестать делать капризную и вредную мордочку, и таки поверить Нефриту), забрались значительно южнее.
Одним словом, замок барона Сальвеша вместе со злополучной таверной так и не удостоились великой чести быть посещенными ими вторично, зато вскоре они начали натыкаться на разнообразные поселения, а затем и более менее сносные городишки. При столкновении с цивилизацией, однако, сразу же всплыло, что все их деньги, как и личное имущество, вместе с рубашкой Кунсайта остались погребенными под руинами проклятого подземного города.
Впрочем, даже это не способно было повергнуть молодых заговорщиков в уныние...
Что же касается самого благородного воина снега и льда то его, по правде говоря, мучила только одна проблема… И все это изобилие маленьких нежных прикосновений, которыми при любом удачном случае осыпал его мальчишка, никак не способствовало ее решению.
* * *
Большое, все глянцевое от наливших его соков бордовое яблоко взлетело вверх и на секунду зависло над шумом, копотью и жаром. Оно чуть повернулось, обозревая просторный обеденный зал вполне респектабельной таверны. Отблески света из огромного, причудливо оформленного камина, растопленного скорее ради света, нежели для тепла, налили румяный бок теплым блеском, и в нем на миг отразились тесно наставленные большие дубовые столы, стены, с которых дико скалились отрубленные кабаньи головы, громоздкая широкая лестница, с торжественной помпезностью поднимающаяся на второй этаж. А уже через мгновение пик славы вознесшегося плода миновал, и яблоко со свистом устремилось вниз. С пугающей быстротой понеслась ему навстречу заваленная раскиданными трупами карт поверхность одного из столов, замерцала серебром и золотом искусственная насыпь выигранных монет, блеснул у самого дна колодец глубокой кружки, и башней взмыла вверх стела одинокой темной бутыли.
Хлоп. Так и не достигнув стола, яблоко смачно врезалось в подставленную ладонь.
- Джед, ты в игре или нет? Выкладывай, что там у тебя? – Нефрит вольготно раскинулся на массивном стуле, обмахиваясь карточным веером. В светлых глазах его так и прыгали маленькие золотистые чертики.
- Нет, спасибо, Нефрит. Полагаю, я пас, - едва заметно скривившись, светловолосый дворянин аккуратно отложил в сторону свои карты и отодвинулся от стола.
- Что слабо, да? – доверительно хмыкнул Нефрит и повернулся к сидевшим напротив него двоим купцам: - Что ж, господа. Предлагаю повысить ставки.
И багряное яблоко вновь взмыло над столом…
Чуть в стороне тихо хмыкнул наблюдающий за игрой Зойсайт. Кунсайто-сама, как обычно, выглядел безразличным, сосредоточенным на каких-то более важных, более значимых проблемах. Они сидели в стороне от света камина, достаточно далеко, чтобы выглядеть непричастными к происходящему за соседним столом, и достаточно близко, чтобы все слышать и вмешаться в случае необходимости…
- О, опять я выиграл! Везет мне сегодня! – громко и весело рассмеялся Нефрит, подгребая к себе выигранные монеты. – Я знал, что я родился под счастливой звездой.
«Что ж, по меньшей мере, лишние тузы у него из рукава пока не сыпятся», – против воли мысленно согласился с ним золотоволосый юноша-раб.
Он и сам не замечал, что уже весь издергался, наблюдая за игрой. В конце концов, «невероятная удача» Нефрита в картах, да и, в сущности, почти в любых азартных играх была их единственным источником дохода. Конечно, в некоторой мере ему в этом помогал Джедайт с его инквизиторской школой распознавания человеческих пороков. Вдвоем они стабильно пополняли их общую казну (Кунсайта такое положение вещей, по видимому, вполне устраивало, поскольку позволяло ему лично ничего не делать, но при этом быть в доле).
- Не угодно ли молодому господину чего-нибудь еще? – застенчиво спросил у него из-за спины мелодичный голосок девочки-прислуги.
«Молодой господин»… В ответ на эти слова кровь сладким шорохом зашумела у него в голове. К нему никогда еще так не обращались…
Сила, радость, уверенность в себе пламенным вихрем понеслась по его жилам. Он был молод, красив и одарен магической властью. Он! Некогда жалкий раб теперь легко мог сойти за дворянина.
- Нет, господину ничего не угодно, - не оборачиваясь (вовсе ни к чему ей видеть клеймо у него на лбу) ядовито процедил Зойсайт и, чуть склонив голову в сторону Кунсайто-сама, отстранено добавил. – Неправда ли это так неприятно, когда подобным бесцеремонным образом прерывают наш отдых?
Он знал, что своими словами ни за что обижает девчушку, но ничего не мог с собой поделать: натерпелся подобного в прошлом – само вырвалось. К тому же играть дворянина было так легко и забавно.
Играть дворянина?
Он побледнел. Эта новая сила слишком затуманила ему голову. Он опять забыл о своем истинном положении…
Сжавшись, Зойсайт осторожно посмотрел на Кунсайто-сама, с опасением ожидая его реакции на свою выходку. Но тот даже не удостоил его своим вниманием. Юноша понурился: иногда он совсем не понимал своего хозяина.
И веселый радостный смех Нефрита за соседним столом никак не способствовал улучшению его настроения.
- О! Эта партия тоже моя! Повысим ставки? А, господа? Не скупитесь, удача любит рисковых!!!
- Нефрит, может быть уже хватит? Господа, полагаю, не стоит далее продолжать игру.
Но разумный голос Джедайта пропал в туне.
- Еще вина! Мне и моим достойным партнерам!
- Нефрит, господа, хватит уже…
Зойсайт хмыкнул, про себя удивляясь, как Джеду удается так искренне и убежденно говорить вещи, призванные побуждать людей к прямо противоположным действиям. Зеленые глаза весело блеснули, отражая холмик выигранных монет у предплечья Нефрита. Что ж, на несколько дней им хватит.
Как же ему нравилась такая жизнь! И рядом был его Кунсайто-сама…
Зойсайт бросил обожающий и благодарный взгляд на своего соседа по столу. Вот только… только почему…
Ведь прошел уже почти месяц, а они все еще не…
Влажные глубины переполнились невыраженной, не вполне осознающей себя тревогой. Кунсайто-сама, что со мною не так?
- Спорю, что сделаю! – снова привлек его внимание громкий голос Нефрита за соседним столом. - В лёт. Яблоко. Пополам. Да легко!
- Не слушайте его, господа. Он слишком много выпил. Он не сможет.
- Он сможет! То есть – я смогу. Я и не такие вещи делал, - Нефрит беспечно раскачивался на стуле, широко размахивая бутылкой. - Настоящему мужчине вино не во вред. Не изволят ли господа держать со мною пари?
Воин звезд не играл. Ему действительно было весело!
И без того порядком проигравшиеся купцы переглядывались и шептались друг с другом, но судя по лихорадочно поблескивающим глазкам, по меньшей мере один из них был явно не против принять спор.
- Ставлю все! Я смогу, - стул с грохотом приземлился у стола. – Кто-нибудь посмеет спорить со мной, будто Великий Лорд Нефрит не сможет бросить нож так, чтобы рассечь летящее яблоко на ровные половинки, а?
- Нефрит, одумайся, - Джед сокрушенно покачал головой, уже с откровенной тревогой взирая на выигранные монеты.
Зойсайт тоже слегка занервничал. Нефрит явно слишком много на себя брал. Деньги-то общие. Невольно начиная злиться, юноша снова повернулся к своему хозяину, взором моля его вмешаться, пока их темноволосого товарища еще можно остановить.
Благородный профиль Кунсайто-сама оставался неподвижен. Чуть прищуренные светлые глаза индифирентно наблюдали за любовными забавами пламени в камине.
А за соседним столом уже били по рукам, заключая пари. Нервно ныл, намеренно накаляя страсти, Джедайт.
- Итак, господа. Вот яблоко, - левой рукой Нефрит продемонстрировал всем вышеупомянутый плод. – Вот нож, - и элегантным жестом миру был предъявлен длинный кинжал, едва не выскользнувший из грациозно-неверных пальцев.
Зойсайт сам не заметил, как его руки крепко вцепились в край столешницы. Нефрит, дурацкая твоя башка, ты же не сможешь!
- Внимание, господа!
- Нефрит, дай я брошу яблоко, - мягко предложил Джедайт.
- Не надо, я сам, - великодушно отказался Нефрит.
Идиот, ты просадишь все наши деньги!!!
Чуть покачнувшись в сторону и тихонько бессмысленно посмеиваясь, Нефрит поднялся из-за стола, перехватил кинжал за лезвие.
Взгляд Зойсайта будто приклеился к его рукам.
Нефрит, возьми себя, наконец, в руки, придурок. Из-за тебя мы все будем ночевать на улице. Небо, ты, идиот, пожалуйста, сделай это! Только попробуй нас опозорить!!!
От напряжения Зойсайт и не заметил, что прокусил себе нижнюю губу. Он сам не до конца понимал, от чего он так распереживался.
- Ну! – выдохнул один из купцов, и в то же мгновение проклятое яблоко устремилось вверх. Следом коротко свистнул кинжал, и только волосы позера Нефрита бесстыдным изобилием разлетелись по плечам. А потом - в открытые ладони воина Звезд шлепнулись две ровные половинки яблока.
Они кровоточили соком, обнажая миру убитых зародышей своих семян, но совершенно никто не заметил этой маленькой трагедии.
- Нефрит, у тебя нож в потолке застрял, - в наступившей тишине деликатно заметил Джед.
Зойсайт чуть не подавился дыханием в неудачной попытке зловредно хихикнуть и, сам не замечая, как горят его щеки, как весело колотится в груди маленькое сердечко, с торжествующим видом повернулся к Кунсайто-сама… и застыл, неожиданно для себя встретившись с его светлыми глазами. Воин снега и льда смотрел прямо на него, и голод горел в его расширившихся зрачках. Две черные зеркальные бездны во льдах открыли Зойсайту его собственное отражение, и юноша на миг задохнулся от удивительного осознания того, насколько же он прекрасен.
А в следующий момент длинные пальцы Кунсайто-сама сомкнулись у него на запястье, увлекая его из-за стола. Радостное возбуждение, предвкушение, почти надежда охватили Зойсайта, спутывая мысли, сладким дразнящим холодком пробегая по коже. Опьяненный уже выплеснутым в кровь адреналином, он чуть ли не с откровенным энтузиазмом устремился за своим хозяином к лестнице.
Голоса Нефрита и Джедайта, спорящих о том, как теперь доставать нож, прочий шум таверны отдалились, смешиваясь, теряя для Зойсайта всякий смысл. Все что осталось – уверенная, почти навязчивая властность тепла большой ладони на его руке. Не глядя, куда ступает, словно во сне, Зойсайт поспешно поднялся за своим хозяином на второй этаж, едва успевая узнать дверь одной из комнат, которые они сняли на ночь, прежде чем она с грохотом захлопнулась у него за спиной.
Внутри царила довольная ночная темнота, будто для контраста нарушенная перечеркнувшим ее квадратом лунного света из единственного окна.
И – мгновение ужаса – он оказался в плену, заключенный в капкане сильных уверенных рук, крепко прижатый к телу Кунсайто-сама. Дыхание мужчины требовательно коснулось его лица, и по позвоночнику юноши волной скатилась крупная дрожь. А потом прохладные губы хозяина нашли его рот, и он рассеянно понял, что уже отвечает на поцелуй…
Радость, свежесть, ощущение чистоты. Как ему этого не хватало! Так давно…
И губы Кунсайто-сама, настойчивые и ласковые одновременно, будто лепили его во что-то лучшее, преображая, перерождая, освобождая…
О, Кунсайто-сама!
Колени… колени не выдержали, подкосились, и только руки мужчины удержали юного раба от падения на пол. Млея, тая, Зойсайт всей душой доверился этим губам, этим объятиям, сам отчаянно обвивая шею любовника руками, зарываясь пальцами в прохладный шелк волос.
И безмолвная жадная песня губ Кунсайто-сама у него на губах. Еще… еще… Слаще, настойчивее… Невыносимо!
Задыхаясь, Зойсайт запрокинул голову, открывая поцелуям мужчины беззащитное горло, добровольно и всецело отдаваясь власти Кунсайто-сама.
Влажная дорожка по коже, по шее, под ухом.
Зойсайт выдохнул горлом короткий обрывистый звук, плачущий и зовущий.
Кунсайто-сама!
Он весь трепетал в руках своего хозяина. Дрожали колени, руки, пальцы, мелко лихорадочно подергивались губы.
Теплое дыхание у его уха, посасывающие страстные звуки. Огонь в крови! Огонь по коже… огненные реки вслед за слепо стягивающими с него одежду большими руками…
Губы неудержимо дрожали… губы… Почему они? Не надо. Зачем сейчас… Просто… просто…
«Я так боялся, что Вы больше не захотите меня…»
И будто почувствовав его мысли, Кунсайто-сама одним движением подхватил его на руки, отрывая от земли, лишая опоры и сам становясь для Зойсайта всем миром, всей силой, всей славой – самим дыханием, выпиваемым в поцелуе. А еще через мгновение юношу приняла в прохладную нежность одеял укутанная черно-синими тенями, большая и мягкая постель. Ощущением исчезающего тепла приподнялся над ним грациозно-угрожающий силуэт Кунсайто-сама, и светлые волосы лунным сиянием стекали с его плеч. Надежные любимые руки требовательно и нетерпеливо избавили его от обуви, брюк и набедренной повязки. Следом грохнули о пол собственные сапоги его господина, решительный шорох чуть ли не рвущейся ткани лучше, чем что-либо, убедил юношу в серьезности намерений обожаемого хозяина. И чувствуя, как пугающе ясный в этой темноте взор скользит по его телу, Зойсайт раскинул руки, колени, открываясь всем телом, всем тем немногим, что он мог предложить, и не зная, как еще выразить свое доверие, свое желание...
- Кунсайто-сама?..
Мужчина откликнулся на этот призыв, одним грациозным движением опускаясь на юношу сверху.
Его вес, тепло, запах – все сразу. На мгновение Зойсайту показалось, что он не вынесет столько ощущений одновременно. Слишком хорошо, слишком правильно, слишком! Лорд похоже не имеет ничего против все возрастающей неги собственных бедер Зойсайта, и не станет наказывать его за то, что он немножечко прижмется к твердому животу своего господина.
- О-о-о, Кунсайто-сама! – тонкое нагое тело забилось от счастья и наслаждения, щедро, слепо, влюблено ласкаясь к мужчине в ответ на его страстные поцелуи - дождь поцелуев по подбородку, по горлу, выступающим ключицам, подобравшимся в тревожном ожидании маленьким соскам.
- Кунсайто-сама!
Тепло… Тепло, перерастающее в жар. В нестерпимый жар! И только дыхание любовника, только прохладная его кожи могли спасти Зойсайта от этого дивного безумия, сжигающего юношу заживо.
Зойсайт был так счастлив, что почти ничего не понимал, сам не осознавая, как хнычет, требуя большего. Он едва не застонал от радости, когда Кунсайто-сама, наконец, передвинулся ниже, оглаживая и поднимая правую ногу Зойсайта себе на плечо. Не в силах ничего с собою поделать, изнывая от ожидания, юноша заскулил и, чтобы заглушить эти звуки, впился зубами в собственный пальчик.
- Красивый, - услышал он приглушенный выдох своего любовника, и чуть не расплакался от искренней нежности, наполняющей голос его хозяина.
А следом властные, уже влажные (видимо, от слюны) пальцы Кунсайто-сама коснулись его, порождая в горле сладкую дрожь, осторожно отыскали охотно приоткрывшийся вход в его тело и прямолинейно погрузились вовнутрь.
- Ааанн… Ннн.. Да-а… - с готовностью принимая их, резко выдохнул Зойсайт, где-то в самой глубине души удивляясь, почему же ему не было страшно?
Почему он даже… даже хотел этого?
Долгий стон радости и удовольствия прогнул худенькое тело, и юноша чуть не расплакался от сознания того, как нежен и заботлив его хозяин.
- Ммм… Горячий маленький Зойсайто, - в еще более глубоком, чем обычно, голосе Кунсайто-сама без труда можно было разобрать одобрение.
А Зойсайт уже ничего не соображал. Внимательные ласки пальцев любовника, ощущение его влажного дыхания, близость и одновременно недостижимость большого гибкого тела просто сводили юношу с ума.
Жаркая волна удовольствия все росла… Сжигала его тело…
«Это… это просто невыносимо! Пожалуйста… пожалуйста… я больше не могу! Мне нужно! Мне так нужно! Мне так нужны ВЫ!»
И неожиданно пальцы хозяина оставили его. Мужчина выпрямился над ним, обе руки сжали горячие бедра подростка, одно движение – и Кунсайт перевернулся на спину, поднимая юношу и устраивая его верхом у себя на животе.
- Не бойся, Зойсайто. Хочешь сделать все сам?
Собственная воля?
Юноша растерянно замер, впервые в жизни сверху вниз глядя на своего хозяина, потом осторожно протянул руку, неуверенно коснулся кончиками пальцев Кунсайто-сама, густо покраснел и кивнул.
Не закрывая глаз, он приподнялся, резко выдохнул и одним рывком опустился на своего хозяина.
Именно этого момента он так ждал, с предвкушением и страхом одновременно. Как вспышка света и поток жара – единение двух тел!
Дыхание застряло у него в горле. Пальцы непроизвольно сжались в кулачки, яростно впились в простыню от избытка чувств и ощущений.
Так много! Так быстро!
Но боли не было! Он был готов к боли, но она не пришла.
Так иногда бывало и раньше, но сейчас это было как чудо. Светлое чудо, подаренное ему Кунсайто-сама!
Зойсайт почувствовал, как слезы неудержимо набухают у него на ресницах, и с трепещущим шипением втянул в себя воздух. Он был пока что не в силах начать двигаться, слишком захваченный ощущением заполненности, правильности и завершенности – этим волшебством, которое он еще только начал познавать.
О, Небо, Кунсайто-сама, Вы ведь не рассердитесь, если еще мгновение я позволю себе просто чувствовать Вас.
Вас только, Вас.
Все для Вас, Кунсайто-сама…
И срывом мыслей, чувств, ощущений, задыхающимся вздохом у самой грани провала …
– Я люблю Вас!
И прохладные пальцы ласково погладили его пылающее лицо, нежными прикосновениями убирая упавшие на него перепутанные пряди волос, убеждая не противиться, расслабиться, наслаждаться и дарить наслаждение.
- Сакура, - одно лишь слово, но в нем столько ласки, такое искреннее одобрение, желание и благодарность, что маленькое сердечко неожиданно наполнилось щемящей беспомощной нежностью.
- Я был создан только для Вас… Я люблю Вас!
С этими словами Зойсайт принялся доказывать свое чувство любимому. Он был счастлив. Просто и незамысловато счастлив уже тем, что способен доставлять удовольствие этому единственно важному для него человеку. Потом он вновь ощутил, как тело Кунсайто-сама касается той упоительно-сладкой точки внутри него. Юноша вскрикнул и выгнулся дугой, ноги его жадно сдавили бедра мужчины, призывая, подталкивая его глубже внутрь.
И под таяющим льдом завораживающего взгляда Кунсайто-сама можно было коснуться себя, утоляя ставшую уже почти невыносимой болезненную страсть собственного тела. И не было ничего позорного в том, что он смотрит.
И можно было не бояться. И можно любить…
Любить – и боли не будет.
Любить! Любить!!! ЛЮБИТЬ!!!
Волна…Волна в нем поднималась все выше. Волна требовала все больше. Движения Зойсайта сами сделались быстрее, резче, отчаянней. Плененный в водовороте их единения, он зажмурил глаза, припал вперед, как за единственную опору из последних сил цепляясь руками за плечи Кунсайто-сама.
Волна играла его хрупким телом. Волна требовала, и он бился, он горел, он уже изнемогал в этом бешенном урагане страсти. Ему не хватало воздуха. Голова кружилась. Слишком много наслаждения… Слишком много!
Он просто больше не выдержит!
- КУНСАЙТО-САМА!
Он был не в состоянии справится с этой лавиной чувств и ощущений, слезы брызнули из его глаз, и Зойсайт затрепетал и забился в спазмах неотвратимого освобождения.
-Люблю… Люблю Вас!
Волна обрушилась на него и накрыла с головой, смяла и оглушила, раздавила и уничтожила.
Яростный ослепительный свет охватил все его тело, а затем пологом сразу обрушилась тьма.
Наверно, он закричал…
Темнота была уютной и мягкой. Она струилась прохладой по его коже, убаюкивала и усыпляла, убеждая довериться ее древней мудрости, сдаться бархатной ласковости ее заботливых лап. И все же…
- Какой ты у меня, оказывается, страстный, мой маленький Зойсайто.
Веки ощущались неподъемно тяжелыми, но он все же лениво моргнул, потом еще раз и приоткрыл глаза. Он лежал на боку, укрытый лишь ночной темнотою и лунным светом. Тень от перекрестия окна пристроилась у него на коленях.
А рядом с ним, мокрой поблескивающей глыбой возвышался контур плеча его Кунсайто-сама. Лунные блики восторженно катались по поблескивающим от пота ленивым очертаниям его мышц в такт размеренному ровному дыханию.
- Ты на секунду потерял сознание, Сакура, - смуглая рука неосознанным движением скользнула убрать с глаз локоны ледянистых волос, затем также естественно легла на плечо юноши. – Как себя чувствуешь?
Честно говоря, Зойсайт чувствовал себя просто прекрасно - усталым, но очень счастливым, довольным в каждой клеточке своего тела. Он смущенно потупился и на всякий случай кивнул, борясь пока за то, чтобы восстановить способность нормально дышать. Но Кунсайто-сама по всей видимости устроил и такой ответ. Большая ладонь ласково погладила его по щеке.
- Горячо было, да?
- Хумф… фам… оух, - купаясь в глубоких мягких звуках голоса Кунсайто-сама, одними выдохами ответил Зойсайт и, сам, заулыбавшись бессмысленности такого ответа, просто потерся навстречу ласке своего хозяина, расслабленный и удовлетворенный.
И Кунсайто-сама неожиданно легко и естественно засмеялся этим негромким покровительственным смехом, от которого Зойсайту сразу стало очень хорошо и спокойно. И через несколько секунд он тоже смеялся вместе с любимым. Мир был прекрасен.
- Ха, я весь липкий, - бессмысленно радостно заявил юноша, чувствуя, как медленно сочащаяся из него вязкая влага остывает прохладой между бедер, и попытался вывернуться на бок, чтобы посмотреть на себя сзади.
- Я тоже, - весело хмыкнул Кунсайт, открытой ладонью вытирая свои грудь и живот. – Сейчас принесу что-нибудь, чем нам почиститься.
Лунные блики всколыхнулись, подчеркивая грациозное движение севшего на кровати мужчины, и не вполне осознающая себя, почти бессмысленная паника толкнула Зойсайта вслед за ним. Во всполохе пышных волос стройное тело змеей обвилось по торсу хозяина, опрокидывая его обратно.
- Не ходи никуда, - уткнувшись носиком в растрепанные белые пряди у самой шеи Кунсайто-сама почти настойчиво взмолился Зойсайт. – Не хочу отпускать тебя, - тонкие руки сжались крепким собственническим объятием: - ни на минуту…
- Зойсайто. Сакура, - даже не видя его лица Зойсайт мог сказать, что Кунсайто-сама мягко улыбается, подчиняясь, и сердце весело запрыгало от того, что можно безнаказанно обвить бедра дворянина ногами, ближе, надежнее прижимаясь к нему.
Мой хозяин. Мой…
А потом он ощутил, как длинные пальцы скользнули сквозь перепутанные золотые кудри, освобождая их от пленяющего пышную роскошь тонкого ремешка. Большая ладонь нежно огладила по запевшей от удовольствия шее, по плечу и вниз по руке, к узкому запястью, подняла бледную кисть к лицу мужчины.
- Благодарю тебя, Сакура. Это было изумительно.
- Иие, Кунсайто-сама! – мгновенно пробуждаясь от охватившей его легкой дремы дернулся Зойсайт, даже сквозь зарождающуюся грезу безошибочно распознав истинный смысл этих осторожных прикосновений.
Не отпуская пытающегося высвободиться запястья, Кунсайто-сама неохотно открыл глаза.
- Что-то не так, Сакура? – вопреки всей мягкости фразы голос его неожиданно испугал Зойсайта своим непоколебимым звучанием.
Глупый! Ты мог подумать, что обладаешь этим Божеством, лишь по прихоти облачившимся человеческой плотью! Как можно было забыть, кто ОН и кто ты…
Он никогда… никогда не… чтобы ты не сделал… как бы не старался… Он не для тебя!
- Так нельзя, Кунсайто-сама. Вы… Вы - мой господин, мой владелец… - запинаясь от страха под пристальным взглядом ледяных глаз, сбивчиво пробормотал Зойсайт. - Вы - мой хозяин. Это неприемлемо!
- Угу, - согласился с ним Кунсайто-сама, снова принимаясь целовать безнадежно вырывающиеся пальцы. – А еще я твой любовник. И я нахожу вполне приемлемым подобный способ выразить мою благодарность за то наслаждение, которое ты мне даришь.
- Кунсайто-сама… - предательская влага сама навернулась на ресницы, заспешила солеными дорожками по щекам, грозя сорваться на грудь Кунсайто-сама, и во всполохе взметнувшихся волос юноша повалился на грудь хозяина, распластавшись вдоль его тела, заглушая свой жар приятной прохладой его кожи. – Мне тоже так хорошо с Вами! Так хорошо! Спасибо Вам, Кунсайто-сама... Спасибо Вам!
И уже в следующий миг он ощутил, как мужчина ласково целует его макушку, и по-прежнему не выпуская ослабшей руки Зойсайта, осторожно гладит еще такие по-детски мяконькие пальчики между своими более крупными и грубыми.
Тепло… доверие… нежность…
Люблю.
Люблю Вас, Кунсайто-сама.
* * *
Мягкий ночной свет долго не мог налюбоваться на разметавшихся на мятых простынях любовников, на их переплетенные руки, перепутавшиеся волосы. Бледный юноша, пряча умиротворенную улыбку, спал на груди мужчины.
Мужчина не спал. Льдистый ядовитый свет струился под его веками, в тени темных ресниц. Льдистый свет его взора ласкал взлохмаченные кудри на макушке подростка.
Из единственного окна на любовников осуждающе взирало всевидящее око Луны.
Глава 5
- Ну и что теперь будем делать?
В ответ - мягкий ласковый шелест ветра, шорох листвы, светлые короткие пряди волос, чуть шевелящиеся в мятой зелени июльской травы.
В ответ - молчание.
Двое мужчин и юноша стояли над свернувшимся в комочек, неподвижным силуэтом у их ног.
А ведь все, казалось, было нормально. А даже если что-то и не было, гордый храмовый воин скорее отрубил бы себе правую руку, чем позволил бы это заметить. Да они трое не слишком и приглядывались.
Вплоть до этого утра. Когда Джедайт просто не проснулся.
Он лежал у них под ногами, недвижимый и бледный, всем телом свернувшись вокруг заветного свертка. Маленькая божья коровка героически карабкалась по острой скуле. Совсем еще маленькая, с двумя точечками на крыльях. Уже почти что добралась до ресниц...
- Хреново, - в неприятной, натянутой тишине вторично уже прозвучал звучный голос Нефрита.
- Проверь ему пульс, - сверху вниз Кунсайт задумчиво разглядывал осунувшееся лицо храмового воина, только теперь подмечая заострившееся черты, усталую морщинку у рта, синеватые следы под глазами.
- Опять я, - насупился Нефрит, но все же послушно опустился на корточки, уверенно коснулся открытого горла Джедайта. - Да живой, он живой, только... чуть теплый и напряженный какой-то.
- Это все из-за этой дряни, - чуть срывающимся, на грани истерики голосом громко прошептал ему Зойсайт. - Я знаю. Я чувствую. Ей все время надо кого-то есть. Иначе она слабеет. – И тонкие длинные пальцы клещами впились в его плечо.
Светлый чистый взор Нефрита ожег Кунсайта невысказанным вопросом и, будто бы заведомо зная, что ответа он не дождется, одним решительным, почти брезгливым движением двумя пальцами поднял драгоценный сверток и отложил его в сторону. Как раз между ним и Джедайтом с одной стороны и Кунсайтом и Зойсайтом с другой.
- Что теперь будем делать? – не собираясь сдаваться, снова спросил он и мрачно, уверенно добавил. – Мы же не можем его так бросить?
«Да, черт побери, не можем. Он – один из хранителей, он будет нужен нам на войне», - подумал Кунсайт и коротко, сухо кивнул. В глубине души он прекрасно представлял себе этот едкий, всепожирающий холод, мертвое равнодушное оцепенение, безраздельно овладевшее Джедайтом, но как помочь он не знал.
- Его надо согреть, - тихо предложил Зойсайт, но, увидев, что Нефрит уже потянулся за плащом, отрицательно покачал головой. – Живым теплом. Человеческим.
Да, Зойсайт. Ты прав, моя Сакура. Ведь именно так ты и спасаешь меня самого… Но твое тепло – только мое. И я не намерен делится им ни с Джедайтом, ни с кем бы то ни было.
- Эээ, Кунсайт, почему ты так смотришь? Мне не нравится твой взгляд, - полушуткой, но почти встревожено спросил Нефрит.
Ты ведь умный парень, Нефрит, а, главное, ты действительно хороший человек, ты уже понимаешь. Ты можешь не любить Джедайта, но ты же не позволишь ему просто умереть у тебя на глазах... Правда, Нефрит?
- Это отвратительно, - глухо сказал темноволосый заговорщик, садясь боком в траву возле по-прежнему неподвижного Джедайта. – Представляю, как это выглядит. И почему из всех нас это должен делать именно я? – Двигаясь медленно и грациозно, он вытянулся в траве. Большие руки осторожно обняли Джедайта за талию, привлекли к широкой груди. Нефрит немного поерзал, устраиваясь удобнее, всем телом прижавшись к спине Джедайта, уткнулся носом в светлые короткие кудри. – Вот весело будет, когда он очнется. Надеюсь, я не обнаружу его кинжал у себя в брюхе в качестве благодарности.
- Я бы на твоем месте больше беспокоился за другие части тела, - попробовал съязвить Зойсайт, но голос его прозвучал как-то слишком неуверенно и тонко. – Кунсайто-сама? – юноша одарил своего хозяина немного испуганным взглядом. – Если Джедайт, и дальше будет везти ЭТО, он, наверно, умрет.
Кунсайт и сам уже об этом подумал.
- Можете на меня даже не смотреть, - прокомментировал снизу Нефрит, к которому по этому поводу в сущности никто еще не обращался. – Пусть Зойсайт везет эту гадость. Его хоть есть кому согреть по ночам.
Юноша только шумно выдохнул от возмущения и в поисках поддержки вскинул взор на Кунсайта. Ему явно нечего было возразить Нефриту, но за плотно задернутой завесой возмущения, он просто боялся, и это было видно.
Старший заговорщик просто наклонился и сам поднял сверток.
