Часть 3

ЗАВТРА БЫЛА ВОЙНА... If you want to fuck the sky,
You should teach your dick to fly. Глава 1

Медленный закат любовно стекал по плотному тенту палатки жаркой негой багрово-оранжевого батика, и наблюдающий за неохотным отмиранием красок мужчина невольно удивился тому, что не может вспомнить, какой у него был любимый цвет… да и был ли?

Не забавно, ли: в военное время командующий всей армией Земли проводит часы за бесцельным созерцанием танцев угасающего света на полотняной стене.

Откуда-то снаружи теплый августовский вечер донес до него гомон множества голосов, ржанье лошадей, полную неподдельного энтузиазма солдатскую брань…

Похоже на очередную потасовку. Оно и понятно, люди нервничают в преддверии настоящей войны. Засиделись уже в лагере, тихонько звереют.

По-хорошему надо было идти разбираться, устрашать ледяным величием, наказывать виновных и невиновных, дабы потом удалиться в ауре более важных государственных забот. Но закатные краски еще танцевали перед его переставшим отражать что-либо обесцвечено-белым взором.

Аааа… ладно, пусть Джед разбирается. У него, конечно, и без того невпроворот работы с его ежемесячным отчетом о снабжении. Ну и сам виноват, нечего было взваливать на себя всю бюрократию. Можно подумать это ему что-нибудь дало… Минут через пять не выдержит и пойдет наводить порядок.

На Нефрита в подобных вопросах рассчитывать не приходилось. Он сам был едва ли не главным источником беспорядков в лагере, а растрачивать собственный ужасающий авторитет по таким пустякам просто глупо. Что же до Джедайта, то природное упорство и желание всегда и во всем быть разумным и справедливым, докапываясь до самого корня проблемы, снискали бедолаге славу утонченного садиста.

Судьбе явно нравилось шутить над Джедайтом. Ведь несмотря на все свои заслуги и, объективно говоря, будучи самым разумным и полезным для армии из всех троих, он до сих пор занимал меньшую должность, чем Кунсайт и Нефрит.

Что ж, бескорыстное трудолюбие никогда не было надежным способом вызвать в окружающих чувство благодарности или ответное желание трудиться. А поскольку, едва прибыв в лагерь, Джед немедленно взвалил на себя большую часть обязанностей, Кунсайт и Нефрит не поморщившись приняли это как должное. Вот с тех пор Джедайт и носился как сумасшедший, по уши заваленный штабной бюрократией. То и дело возникал в поле зрения мрачный и серьезный, требовал подписать какие-то акты, отчеты, доклады, списки, приказы и прочую муру. И все время что-то говорил, причем всегда исключительно по делу. Одним словом, так ратовал за успех их общего дела, что умудрился достать даже, как правило, безразличного Кунсайта.

Хотя с другой стороны, полукровка быстро обнаружил, что если упорно и старательно игнорировать Джедайта, он раздражает гораздо меньше, а если вовсе не замечать, то он перестает отравлять командованию жизнь.

К тем же выводам, похоже, пришел и Нефрит.

Во всяком случае, в конечном счете дисциплинированный Джедайт стал заниматься всеми проблемами лагеря лично, лишь иногда позволяя себе сорвать злость на тех, кто ниже его по званию.

Краски плавно наливались предсмертной бешенной яростью оттенков, и Кунсайт немного удивился про себя, почему шум до сих пор не прекратился. Где Джедайт? Повесился он там, что ли, на своем отчете?

Нелепо звучит, а ведь гражданская война бушевала уже почти три года… Почти три года после того, как с помощью подлости, кристально-чистой жестокости и магии они посадили на трон Берил.

В сущности, война, наверное, и не «бушевала» бы (большей части населения в конечном счете было наплевать обитатель какой ветви королевского генеалогического древа будет ходить в короне), но новому правительству необходимо было убедить Луну, что они прочно и надолго завязли во внутреннем конфликте. А заодно и почти легально развернуть массовую мобилизацию населения, собрать и передислоцировать войска и т.д. и т.п. А поскольку все равно все это официально называется гражданской войной, что мешало трем молодым генералам Королевы Берил огнем и мечом пройтись по всему континенту, сламывая сопротивление недовольных среди дворянства и постепенно стягивая армии к удобной точке для переброски…

И было даже как-то обидно понимать, насколько дешево наверху на это купились. Там, в ночных небесах, судя по донесениям разведки, не прекращались празднества, вокруг четырнадцатилетней принцессы сверкал двор и никому не было дела до раздираемой кровопролитными противоречиями Земли.

Что ж, пусть так. На Земле это всех устраивало.

Была впрочем, одна деталь, которая отнюдь не радовала Первого лорда Земли: Эндимион вернулся. Что-то такое почуяла эта выхухоль, что заставило его вернуться. И Кунсайт не мог понять мотивов, подтолкнувших наследника проигравшей семьи присягнуть новой королеве, повелевшей убить его отца и свергнувшей его династию. Однако, так или иначе, Эндимион сохранил за собой титул принца и был официально и с почетом принят при дворе, что, похоже, вполне его удовлетворяло.

И все же было в Эндимионе нечто, что заставляло Кунсайта не доверять ему. Но говорить об этом с Берил бесполезно. И не столько даже потому что она по-прежнему тешила себя безнадежной влюбленностью в Эндимиона (как это не нелепо звучит, правительница всей Земли лелеяла мечту о браке с опальным принцем), а просто потому что Кунсайт прекрасно понимал: *его* она в этом деле слушать не станет. Да, она, как и раньше, уважала его, считалась с его мнением боевого командира и политика, но слишком свежа еще была рана, которую он нанес ей. В глубине души она так и не смогла простить ему столь бесчестной измены.

И в чем-то он был даже согласен с ней. Такое нельзя просто так забыть и простить.

Хотя он до сих пор считал, что жизнь жалкого грязного мальчишки стоила того. Даже понимая, чего он лишился. Ведь если бы не вся эта история с Зойсайтом, он уже мог бы стать императором Земли!

Впрочем, доверие мальчика, тепло, которым он так щедро одарил в свое время холодного полукровку, стоили многим большего, чем все троны на свете. А в новой иерархической системе Земли Кунсайту вполне хватало и скромного второго места. Сразу после Королевы. Согласитесь, тоже весьма неплохо.

Но перед Берил до сих пор было немного стыдно. Ему хватало проницательности, чтобы видеть эту притупившуюся, заглушенную боль в ее глазах, и для себя он решил - что бы не случилось в дальнейшем, он никогда ни в чем больше не предаст ее. Поступить с ней подобным образом вторично, было бы слишком подло, даже просто по отношению к женщине, с которой он когда-то делил ложе, которую почитал и уважал до сих пор.

Три года…

Жаркая грызня при дворе. Холодное удовлетворение победы. Планы. Начало карательной экспедиции. Спокойный невозмутимый лед его силы. Ужас в глазах тех, кто окружал его. Холод. Величие. Ужас. Холод.

Время летело, как сумасшедшее.

Дипломатическая миссия на Луну. Заверения в лояльности нового правительства колонии. Восхищенные взгляды дам. Равнодушная вежливость в ответ. Нерушимый, невозмутимый благородный холод.

Возвращение назад. Завершение похода. Объединение его войск с войсками Нефрита.

Темноволосый стал очень много пить. И в улыбке появилось нечто вымученное, недоброе. Про Нефрита теперь врали все кому не лень. Говорили, что у него уже три или четыре жены, что избавившись от папаши и его наследников, он за неделю просадил все немалое состояние семьи и теперь терроризировал ростовщиков. Говорили, что стал проигрывать в карты. Что он плохой командир и что королева не в меру благосклонна к нему.

Чему из этого верить, а чему нет старший из генералов решал уже сам. А верил он в первую очередь своим глазам.

Поэтому, обнаружив, что третий по значимости человек в королевстве – живое оскорбление дисциплине армии ее величества, полукровка отнесся к этому весьма спокойно. С момента объединения двух армий, Нефрит практически не появлялся из самоволок, и как докладывали Кунсайту надежные агенты, там будто преображался, хоть не надолго, но снова превращаясь в легко узнаваемого Нефрита из их прошлого.

Полукровка не возражал. Он считал Нефрита надежным человеком и, что куда более важно, надежным командиром. В конце концов, сквозь эти три года за темноволосым тянулся точно такой же дымный кровавый след, что и за самим Кунсайтом. Он был уверен в Нефрите.

Так они и ждали, пока подтянется армия Джедайта. Нефрит гулял, сколько и где хотел. Кунсайт безразлично истекал мертвым возвышенным холодом.

Странно, но именно теперь, получив власть, которой так страстно жаждал, ради которой продал свою душу, он сам не понимал: а так ли она ему нужна? И зачем?

Проклятый шум снаружи не прекращался, мешая отвлечься и размышлять.

И вопреки всем прогнозам Первого лорда, Джедайт, похоже, и не думал вмешиваться и наводить порядок.

Поднимаясь с застеленного шкурами низкого ложа, он, наверное, должен был испытывать злобу, раздражение, хотя бы недовольство. Но лишь легкое неудовольствие чуть плеснулось под слоями холодного льда у него внутри.

Снаружи все купалось в ранней прохладе позднего лета, персиковом освещении и стойких запахах солдатских будней. Его собственный шатер находился на возвышении, что позволяло без проблем созерцать развернувшиеся в долине под ним стройные ряды бесконечных палаток. Без торопливости и суеты, Кунсайт плавно окинул весь лагерь оценивающим взглядом в поисках малейших признаков потасовки, но к приятному удивлению Верховного генерала, мешавший ему навязчивый шум был вызван вовсе не дракой, а всего лишь столь безобидным событием, как прибытие подкрепления.

«Становлюсь мнительным, - с мрачной усмешкой подумал светловолосый полукровка, начиная медленно спускаться с небольшого холма. – Неужели и мне тоже банально не терпится наконец уже ввязаться в войну?»

Будто напуганный его появлением шум как-то сразу поутих, и даже лошади перестали беситься и орать по другую сторону ограды. Высокий мужчина с неестественно светлыми волосами шагал сквозь персиковый вечер.

Руководивший разбивающими палатки солдатами совсем еще юный офицер (явно вчерашний кадет) красиво отсалютовал при его приближении и замер в ожидании приказа.

Непроницаемым ледяным взором Кунсайт окинул возящихся с тентами усталых молодых людей в запыленной и грязной форме. Подкрепление… Кажется, Джед еще месяц назад подавал ему на подпись бумагу о зачислении в состав регулярной армии отличников последнего выпуска.

Вот и замечательно, армии Нефрита не помешают свежие офицеры. Пусть хоть немного порядок наведут, а то старые все перепились.

А мальчики, по всему видно, аккуратные, стараются. И все же…

- Почему командир не явился ко мне с докладом?

- Простите, милорд. Неделю назад майор отравился, - офицер склонил голову, не смея взглянуть ему в глаза. - Со смертельным исходом.

- Понятно, - Кунсайт не позволил себе улыбнуться. Со времен переворота борьба за место под солнцем хоть в армии, хоть в любой другой области все больше напоминала естественный отбор. – В таком случае, где тот, кто его замещает?

- Отправился с докладом к генералу Нефриту. Прикажете позвать его?

- Не стоит, офицер. Занимайтесь своей работой.

- Служу Ее Величеству!

Но уже не слушая его, Кунсайт направился к палатке Нефрита. В любом случае, даже если Нефрит и в лагере, он вряд ли будет в состоянии принять доклад.

Такого человека теряем… Жаль, командир из него талантливый.

Впрочем, судя по приглушенной брани, Нефрит все же для разнообразия находился в лагере. И Кунсайт уже готов был оставить всю эту бодягу с вновь прибывшими на его совести, когда вдруг...

- Ой, ой, Нефрит, что-то ты не важно выглядишь, - язвительный тон молодого чистого голоса, звучащего за палаткой, показался первому генералу смутно знакомым. – Нет, я, конечно, предполагал, что нездоровый образ до добра не доведет, но такой деградации даже от тебя я не мог ожидать! И это называется аристократия. Нефрит!

- Из какого кошмара ты выполз? – мрачно полюбопытствовал в ответ севший голос звездного лорда.

- Знаешь, у большинства людей голова с утра болит. Решил и в этом всех переплюнуть, да? Начал уже сразу с вечера? Или тебе твои звезды не предупреждали, что пить вредно? А может, ты их обидел, и они с тобой больше не разговаривают?

Впитывая в себя знакомые интонации издевок, Кунсайт наконец обогнул палатку. И взору его предстали сидящий прямо на земле у входа Нефрит (уже по позе видно, что у него голова болит) и напротив него… Напротив него – плавленое золото заката заливало стройную фигурку аурой гречишного меда, превращая контуры в тягучую смолу янтаря, ослепительно сверкал перепутанный золотой пух волос.

Зойсайто. Неужели?

Темная походная форма, почти такая же, как на самом Кунсайте, резанула глаза, упорно не желая облачать мгновенно дорисованный его памятью образ стройного зеленоглазого юноши.

За минувшие годы он едва ли вспоминал о своем бывшем рабе. В конце концов, у него были свои люди в Академии, которым он поручил приглядывать за мальчишкой, так что с него вся ответственность была как бы снята. Правда, один раз, кажется, под Новый год, немножко «перепраздновав» все с тем же Нефритом, он под настроение отправил Зойсайту какую-то незначительную безделушку из захваченной добычи. Просто так, в подарок. Но больше о нем особенно не вспоминал.

Главное, он доказал себе, что может жить и без этого сладкого тепла у себя под боком. И холодная мертвая пустота, давящая на него изнутри, на деле оказалась вполне терпимой, а то, что во сне он то и дело видел своего золотоволосого мальчика, так это глупости плоти, не более.

И все же снова встретить Зойсайта было очень приятно. Даже несмотря на то, что не замечая стоящего чуть позади него Первого лорда, новоиспеченный офицер по-прежнему увлеченно продолжал распинать Нефрита. И в его полном яда и издевательства голосе слышалась не вполне осознаваемая, но прежняя, искренняя, неподдельная радость.

- Так и знал, что ты кончишь подобным образом! Опозоришь дворянство. Ну, ни минуты не сомневался!

- Готов поспорить, ты по мне просто соскучился, - горькая тень былого юмора шевельнулась в голосе Нефрита. – Наверняка, ночами не спал: сочинял какую гадость сказать при встрече. Сколько черновиков перепортил.

Юноша совершенно натурально зашипел, явно задетый, явно изготовившись демонстративно повернуться спиной к собеседнику. Что ж, похоже, темноволосый не утратил спасительной способности обезоруживать Зойсайта своими ответами.

- Ну что, счастлив теперь? – устало спросил Нефрит, расчесывая пальцами разметавшиеся по плечам густые каштановые кудри. В закатном освещении они щедро и бескорыстно отливали рубином. - Ты ведь теперь мой подчиненный, Зойсайто. Давай докладывай, с чем явился?

- Есть, сэр. Как пожелаете, генерал Нефрит, сэр, - явно нарочно повышая голос, чуть ли не выкрикнул ему в лицо Зойсайт. – Выпускники военной академии Ее Величества королевы Берил прибыли в распоряжение регулярных частей, сэр! ГОТОВЫ СЛУЖИТЬ РОДИНЕ, СЭЭЭЭР!!!

Выкрикнуто было так, что даже у Кунсайта зазвенело в ушах, а красивое лицо Нефрита приняло окончательно страдальческое выражение.

«Сволочь, он все-таки, мой Зойсайто», - про себя усмехнулся Кунсайт и шагнул ближе, позволяя своей вытянувшейся тени попасть в поле зрения его былых товарищей по путешествию. Пара секунд – Нефрит поднял глаза, Зойсайт обернулся.

Он сам не мог сказать, ждал он этого взгляда или нет.

Чего уж он точно не ожидал - так это того, что юноша резко шарахнется назад. Ну, не совсем уж «шарахнется», но явное стремление отпрянуть трудно истолковать двояко.

- Кунсайто-сама? – взором обращенным на восток, зарождающейся ночью в этих дивных глазах неуверенно спросил он. Страх, радость! Преданность, шок. Нечто нежное и растерянное… Почти что паника! Такая буря эмоций просияла в этих дивных влажных глазах, что на мгновение полукровка снова почувствовал внутри подзабытое мягкое тепло.

Смешно… при этом он сам ощущал, каким тяжелым, давящим взглядом смотрит на своего бывшего раба.

Пухлые (как и прежде!) губы выразительно дрогнули, но Зойсайт явно собрался, перевел дыхание, зажмурился на секунду, затем отдал салют:

- Верховный генерал Кунсайт, сэр!

Это дурацкое новомодное «сэр» так и резануло по ушам, но парнишка же не виноват, что так учат.

- Здравствуй, Зойсайто.

Вот собственно и все. Сказать было больше нечего.

Они смотрели друг на друга.

Обоготворяя золотым идолом фигурку Зойсайта, на западе гибло солнце. Низкое небо над ними уверенно наливалось чуткой глубокой тьмой.

- Пойдем со мной, - и развернувшись на месте, Кунсайт направился к своей палатке.

- Хаи, - непроизвольное, нежным шелком по сердцу – вслед.

- Как почуял ведь, а, - еле слышно прокомментировал им в спины Нефрит.

В молчании они шли обратно к его палатке, бывший хозяин со своим бывшим рабом, и у них под ногами умирающий свет все еще отчаянно цеплялся за редкие, с трудом уцелевшие в лагере пучки травы.

Уже внутри палатки пришлось зажечь масляную лампу. Слава Металлии, пользоваться пламенем он и сам давно научился.

Даже не оборачиваясь, спиной он почувствовал, как Зойсайт неуверенно оглядывается, явно не вполне понимая, какого именно поведения от него ожидают.

Кунсайт подумал предложить ему сесть, но на единственном табурете гордо возлегала кипа бумаг, любезно оставленная ему Джедайтом для изучения, а указать на кровать, показалось несколько грубо. В конце концов, учитывая, что между ними было, трудно будет истолковать подобный жест как-то двояко.

С недовольным шорохом документы были подняты с табурета и перемещены прямо на пол.

- Присаживайся, Зойсайт, - улыбка неуклюже пыталась примоститься на сухих губах, больше напоминая гримасу. Странно, при дворе ему всегда так легко удавалось лицемерить…

Снова салютовав, его молодой подчиненный сделал, как было сказано. Глаза – двумя тревожными, ждущими, ищущими безднами по лицу Кунсайта.

Надо было как-то исправлять ситуацию. Как-то дать ему понять, что…

Интересно, что же ему следовало дать понять Зойсайту? Что тот не должен бояться его? Что Кунсайт все помнит? Что он до сих пор по-прежнему…

Что «до сих пор»? Что «по-прежнему»? Ведь он ничего не чувствовал. Совершенно ничего.

- Можешь считать, твой рабочий день закончился. Чувствуй себя как дома, - наконец разродился Великий первый лорд и еще, мягко: - Рад снова встретить тебя.

- А я Вас.

«Тогда почему не смотришь в глаза?»

- Ты, должно быть, голодный? Сам я уже ужинал, но буду рад угостить тебя.

Нерешительный взгляд, кулаки сжаты на коленях, короткое раздумье, затем сразу много быстрых энергичных кивков головой.

Все еще растет мальчик.

Буквально через несколько минут восточная женщина-воин, неофициально числящаяся при Кунсайте кем-то вроде адъютанта, оперативно сервировала маленький столик большим блюдом горячего плова, тарелкой свежих лепешек и вином.

Зойсайт снова смущенно улыбнулся Верховному генералу и агрессивно набросился на еду.

Да, явно растет. Или во время перехода мало ел. Думается, не хотел тоже отравиться с летальным исходом?

В сгущающейся полутьме Кунсайт молча наблюдал, как юноша жадно расправляется с ужином. Затем лениво спросил:

- Ну, как тебе понравилось в Академии?

Короткое небрежное движение плечами в ответ.

- Так себе.

- Судя по твоим нашивкам, ты весьма преуспел в учебе, - Кунсайт налил ему и себе темного крепкого вина.

- Я старался, Кунсайто-сама, - как нечто само собой разумеющееся сообщил юноша. – Я очень старался.

- Приятно такое слышать, особенно в преддверии начала новой войны, - кисло улыбнулся Кунсайт. – Надеюсь, твоя помощь будет весьма полезной в предстоящих событиях. Я ведь могу на тебя рассчитывать?

Вопрос был задан мягким бархатным голосом, но Зойсайт снова неожиданно зажался, даже перестал есть и отложил вилку. Взгляд в сторону:

- Конечно. В любое время.

- В таком случае, предлагаю выпить за победу, - Кунсайт поднял свой бокал, но видя, что Зойсайт не спешит последовать его примеру, вопросительно посмотрел на него. – Что такое?

- Вы очень рассердитесь, если я не стану пить? – и по-прежнему не поднимая головы. – Я плохо переношу вино.

Кунсайт с трудом подавил разочарованный вздох. Черт, ну почему все должно быть так сложно?

- Как пожелаешь, Сакура. Ты же знаешь, против воли я тебя принуждать не стану.

Прозвучало немного двусмысленно, хотя вовсе ничего такого и не подразумевалось, но в ответ в зеленых глазах неожиданно вспыхнули золотые искры, и еще слегка колеблющийся голос нерешительно попросил:

- Скажите еще раз…

И тут Кунсайт по настоящему улыбнулся:

- Сакура.

И одно простое слово, как заклинание, будто высвободило прежнюю огневую сущность Зойсайта.

- Кунсайто-сама. Вы… Я не знал… - юноша метнулся к сидящему на кровати Кунсайту, припал прямо на земляной пол, локтями ему на колени, впился жадным взглядом в глаза своего былого хозяина и любовника. – Прошло столько времени… Вы теперь Первый Лорд королевства. Вы так запросто отдали меня в эту дурацкую Академию. Откуда я мог знать, нужен ли я еще Вам? Вдруг я Вам надоел? Я даже не был уверен, вспомните ли Вы меня.

- Сакура. Сакура, - просто прошептал Кунсайт, зарываясь затянутой перчаткой рукой в чуть растрепанные золотые кудри на затылке юноши.

Жалкий выдох, смесью отчаянья и счастья.

- Я так скучал по Вам, Кунсайто-сама! – все такие же тонкие, как и раньше, но ощутимо налившиеся гибкой играющей силой руки жадно обвили его талию отчаянным хаосом прикосновений.

- Тише, тише, - как ни нравилась ему подобная позиция, мужчина осторожно приподнял дрожащего от силы неожиданно нахлынувших на него эмоций юношу с пола, усадил рядом с собой. Бережно, ласково длинные пальцы погладили мягкую щеку. – Как же я мог тебя забыть? – произнесенное вслух перестало быть ложью - с неожиданной ясностью осознал Кунсайт.

И как раньше, теплое тело прильнуло к нему, теплые губы ткнулись куда-то в шею у расстегнутого ворота. Кунсайт крепче сжал гибкого юношу в объятиях, воскрешая в себе ощущение его запаха, горьковатой свежести сакуры.

И все в этом мире сразу стало так правильно и справедливо по отношению к нему, некогда полукровке, а ныне Первому Лорду, Верховному командующему армии Земли, и все это - только потому, что доверчивое юное существо льнуло к его груди, будто бы созданное для его рук, его губ, для него и только для него.

Мягкое тепло плавно растекалось по всему его телу, тягучим темным гулом собираясь в паху.

Смешно, оказывается, он действительно соскучился по Зойсайту.

И будто эхом мыслей Кунсайта прошептал голос:

– Я так скучал по Вам! Так скучал!!! Мне так Вас не хватало, - огромные влажные молящие глаза, смущенный румянец на щеках: - Я Вас видел во сне.

И сквозь непонятно откуда взявшийся комок в горле, с трудом удалось протолкнуть:

- Я тоже, Зойсайто.

Чтобы заслужить в ответ – бесконечно благодарное:

- Кунсайто-сама!

И тепло накатило все сметающей волной, и рот юноши оказался все так же сладок и послушен под его требовательными поцелуями.