Он появился у опочивальни принца, как только первые лучи весеннего солнца проникли во дворец. Как всегда, неслышной поступью, достиг Лесной Король спальни своего сына, чтобы в тысячный раз замереть на пороге, любуясь своим наследником. 

На огромном ложе, устланном дорогими, расшитыми вручную тканями, на шелковых подушках, спал Леголас. Чуток был сон принца. Не выдавая ни малейшим шорохом  своего присутствия, владыка Трандуил смотрел на спящего эльфа мягким, теплеющим взглядом, который так не был присущ ему в повседневных делах и заботах. Молодой, словно гибкое лесное деревце, принц лежал на животе, положив руки под голову. Едва заметная улыбка застыла на его губах. Белокурые, пшеничного оттенка, волосы разметались по широкой спине,пурпурное покрывало сползло вниз, почти до самых бедер, открывая взору владыки прекрасную, будто высеченную из мрамора, фигуру наследника. Лучи солнца, проникающие в комнату сквозь приоткрытые резные ставни, трепетно скользили по телу Леголаса, будто бы лаская нежную кожу. Эта картина была столь прекрасной, что Трандуил позволил себе едва слышный вздох. И увидев, как тело принца зашевелилось, тут же покинул покои, стремясь остаться не обнаруженным.

    Это продолжалось уже не одну сотню лет. Каждое утро приходил лесной владыка в покои своего сына, чтобы застать его в последние мгновения перед пробуждением. Эта была единственная слабость, которую король мог себе позволить. Сердце его терзала давняя незаживающая рана. Уже очень давно все мысли Трандуила были заняты только Леголасом, его возлюбленным принцем. Однако, владыка считал свою тайную страсть губительной, недостойной не только короля, но и отца, и не мог позволить себе принудить молодого принца стать ее частью, открывшись ему. А посему, каждое утро он неслышно замирал на пороге спальни Леголаса, любуясь как солнечные лучи ласкают его гибкий стан, и в самых укромных чертогах своего сознания мечтал оказаться одним из этих лучей, чтобы так же трепетно скользить по  его мягкой коже.

    Покинув покои принца, Трандуил направился в тронный зал, чтобы привычно отвлечь себя делами от пагубных мечтаний. Стройна и горделива была фигура владыки. Длинные, отливающие серебром, локоны, ровными водопадами ниспадали на плечи, увенчанные короной из веток и весенних цветов.

Уже несколько столетий владыка Лихолесья молча любовался своим прекрасным принцем, не имея возможности прикоснуться, или выразить эту сжигающую, словно пламя, любовь, словами.

То была такая мука! Вместо того чтобы сблизиться с сыном, Трандуил все больше отдалялся от него, опасаясь оскорбить молодого эльфа своими неподобающими для отца, чувствами. Ему постоянно казалось, что Леголас вот-вот догадается о природе его поведения, и тогда, зная горячность и вспыльчивость своего наследника, один только Эру знает, чем бы все закончилось. 

Больше всего на свете Лесной владыка страшился потерять своего единственного сына, и не иметь больше возможности даже молча наслаждаться его красотой.

Однако, тысячелетия бесконечной жизни эльфа подарили Трандуилу возможность ни при каких обстоятельствах не выдавать своих эмоций. В присутствии сына лицо короля оставалось в высшей степени бесстрастным и холодным, не смотря на то, что это стоило владыке огромных усилий. Сдерживать эти пагубные порывы становилось все сложнее, и невозможность справиться с самим собой невыразимо его огорчала.

- Доброе утро тебе, отец!- звонкий голос эхом прокатился по залу. Обернувшись, Трандуил заметил Леголаса, стоящего у подножия трона. Принц был полностью собран и готов к предстоящей тренировке, которыми занимался каждый день, оттачивая свое мастерство воина. Волосы был идеально уложены в красивую эльфийскую прическу- молодой эльф всегда был очень внимателен к мелочам.

- Приветствую тебя, сын.- привычно холодным тоном отозвался король.- Вижу, ты очень усердно тренируешься. Это похвально.

- Да, отец.- молодой эльф украдкой рассматривал статную фигуру владыки.- Сегодня я хотел бы начать пораньше.

- Что ж...- Трандуил развернулся, свысока глядя на принца.- Не смею тебя удерживать.

Коротко кивнув, Леголас удалился из зала. Движения его были легки, а шаги невесомы, делая принца подобным лани. Проводив его фигуру взглядом до самого выхода, владыка тяжко вздохнул.

Душевные страдания становились все бесконечнее. Ему казалось, что им не будет конца. Кому нужны были эти официальные речи, в обращении с собственным сыном? Кому нужны эти общепринятые нормы, которые исключают возможность проявления теплых чувств друг к другу? Ответ на этот вопрос ускользал от короля так же стремительно, как речная вода ускользает сквозь пальцы.

День прошел в тяжелых думах, которые так крепко опутывали разум Трандуила, что он не сразу заметил, как солнце начало клониться к закату.

Отложив дела королевства, не требующие срочного решения, до утра, владыка покинул зал и поднялся в свои покои, где пожелал как можно скорее забыться сном, полным ярких образов, не имеющих ничего общего с его тяжелой, угрюмой реальностью.

Утро наступило слишком внезапно и стремительно. Однако, лесной король давно бодрствовал. Гулким эхом отдавались его шаги в длинных коридорах дворца, дополняемые тихим шелестом длинных одежд. Завидев впереди покои принца, Трандуил замедлил ход, и шаги его стали мягкими и тихими, подобно кошачьей поступи. Осторожно приоткрыв массивную дверь, король заглянул в подернутые полумраком покои. Молодой принц спал воистину сладким сном. Трандуил видел, как равномерно вздымается грудь Леголаса, обозначая ровное, спокойное дыхание, а острое зрение эльфа позволяло ему видеть даже с порога, как изредка подрагивают длинные лукавые ресницы. Что снится ему? Лесной король в этот момент мог бы поклясться, что отдал бы если не все, то очень многое за то, чтобы узнать, какие сны сейчас видит его сын.

Тем сильнее стало его любопытство, когда взор короля привлек заметно обозначившийся бугорок под шелковым покрывалом. В этот самый момент  губы принца приоткрылись, выпуская наружу тихий вздох. Трандуил почувствовал, как волны непреодолимого жара ударяет ему в голову, распространяясь по всему телу, и перерастая в довольно ощутимое возбуждение. Однако, сдвинуться с места, и тем более покинуть комнату принца, он уже не мог, как бы этого не хотел. Взгляд его целиком и полностью приковала фигура сына, зрачки почти затопили голубые радужки его глаз, а в паху предательски заныло.

Между тем, рука принца взметнулась и неосознанным жестом пробежалась по телу, немного задержавшись на ставшем еще более заметным бугорке, накрытом шелковым покрывалом. Желание прикоснуться к распростертому на расстоянии пары шагов, телу, стало настолько невыносимым, что владыка стремительно покинул покои принца. Он был настолько поглощен собственными чувствами и эмоциями, что не мог видеть прямого взгляда таких же, как его собственные, голубых глаз, устремленного ему в спину.

Трандуил вышел из покоев принца, устремившись в свои собственные. Увиденная картина была такой  прекрасной, что в голове стучало одно-единственное желание- сбросить одежды, и довести себя до долгожданного экстаза.  И как только тело коснулось обдающих прохладой, простыней, а рука коснулась воспаленного до предела, налитого члена, хватило пары мгновений, чтобы ощутить вспышку ослепительного наслаждения. Откинувшись на подушки, Трандуил вдруг понял, насколько сильно он болен...

Усилием воли заставив себя приняться за дела, Лесной Король принял нескольких послов из Ривенделла, послушал доклады отряда стражников, патрулировавших границы лесного королевства, и всеми средствами избегал встреч с сыном. Слишком болезненными для него были эти встречи, и король понимал, что в своем безумии он заходит все дальше.

Вечер опустился на Лихолесье темным, расшитым сияющими звездами, покрывалом.

Трандуил, ища успокоения, медленно спускался по витой лестнице своего дворца, пока не достиг небольшого просторного помещения с водоемом- королевской купальни. Вода в водоеме была кристально чистой и прозрачной, а высеченные из камня ступени вели к самому дну. Здесь действовали мощные эльфийские чары, и потому вода в купальне всегда оставалась горячей. Помещение с каменными стенами освещалось только массивными напольными свечами, которые придавали атмосфере, царящей здесь, оттенок загадочности.

Подойдя в самому краю купальни, владыка остановился, скользя взглядом по водной глади. За этим задумчивым взглядом последовало изящное движение плеч- и вот уже массивная мантия лежит бесформенной массой у его стройных ног, открывая прекрасное, идеальное, мускулистое тело. Серебристые локоны струятся по сильным плечам, король ступает на первую ступеньку, ощущая тепло воды, затем заходит в воду почти по пояс, и садится на одной из ступеней с тихим вздохом откидываясь спиной на каменные края водоема. Жар воды согревал тело, и, на одно мгновение, казалось, что и душу. Именно за эти короткие мгновения Лесной король так любил посещать это место.  Здесь он мог отвлечься от мыслей и терзаний, и просто побыть наедине с самим собой, забывая обо всем. От ощущения приятной неги, разливающейся по телу, король даже прикрыл глаза.

Однако, какой-то звук вскоре нарушил его уединение. Чуткий эльфийский слух уловил шелест падающей одежды, шаги босых ног по каменному полу, и наконец...

- Надеюсь, я не помешал тебе?- раздался рядом голос, который Трандуил узнал бы среди тысячи других голосов.

На первой ступени купальни, стоял его сын, Леголас. Тело его было полностью обнажено, приковывая к себе предательски выдающий все чувства, взгляд. Однако, принц, похоже совершенно не стеснялся своей наготы, тем более, что тело его было ничуть не менее прекрасным, чем тело лесного короля. Мускулистые плечи, сильные руки, широкая грудь- это тело было закалено многочисленными тренировками, которым наследник уделял огромное количество времени. Белокурые, пшеничного оттенка, волосы были заплетены в изящную прическу, и при этом ровно ниспадали на плечи. Трандуил скользил взглядом по этому телу, уже даже не пытаясь придать своему взгляду хоть сколько-нибудь безразличный вид. Его голубые глаза озаряли всполохи огня. Взгляд наконец уперся в бедра принца. Золотистый островок волос в области паха и небольшой аккуратный член не давали лесному владыке ни малейшей возможности сосредоточиться, и поняв, что все попытки спасти положение уже безнадежно провалены, Трандуил наконец ответил чуть хриплым голосом.

- Ты не мог мне помешать.- губы неожиданно пересохли, и стало абсолютно ясно, что тело вот-вот его предаст, и кристально чистая вода не сможет этого скрыть.

Леголас, который все это время стоял без движения, с интересом наблюдая то буйство эмоций и мыслей, которое щедро выражало лицо его отца, теперь ступил в воду, и сел на каменную ступень рядом с королем, при этом не касаясь его.

Тишина стала бы почти звенящей, если бы не была нарушаема тихим плеском воды. Трандуил мучительно старался увести свой разум от сидящего рядом, обнаженного сына, и раз за разом терпел фиаско. Закрыв глаза, он представил перед собой прекрасную зеленую поляну, полную солнца и цветов. И возможно, эта прекрасная картина рано или поздно увела бы сознание владыки от пагубных мыслей, если бы его руки не коснулась вдруг рука Леголаса. Нежданное прикосновение заставило короля распахнуть глаза, и в оцепенении уставиться на сына. Тот, в свою очередь, улыбался легкой, почти беззаботной улыбкой, и продолжал прикосновения, медленно ведя ладонью вверх, к плечу отца.

- Что ты делаешь?- голосом, почти сошедшим на шепот, спросил Трандуил, опасаясь, что еще немного таких прикосновений, и ему не выстоять.

- Разве тебе не приятно, ada?- спросил в ответ Леголас, садясь ближе, так, что теперь их бедра соприкасались друг с другом.

Трандуил не знал, что ответить. Слишком походило все происходящее на сон, или на плод его, сошедшей с ума фантазии. Между тем, рука принца переместилась на спину короля, поглаживая ее медленными, мягкими движениями, и заставляя появляться батальоны мурашек.

Я знаю, что каждое утро ты встречаешь на пороге моей спальни...- шепот прямо над ухом, дыхание опалило кожу.

Владыка, услышав эти слова, понял наконец, что все его стремления остаться незамеченным, превратились в прах.

Тело отзывалось на каждое поглаживающее прикосновение тянущей болью внизу живота, в промежности приятно ныло. Однако, теплая ладонь исчезла, оставив после себя озноб. Трандуил взглянул на сына, который поднялся из воды, и стоял теперь над ним, показывая, что возбуждение коснулось и его тоже. Не в силах больше противиться самому себе, король протянул руки к сыну, и оглаживая его бедра, привлек настойчивым движением, принуждая сесть к себе на колени. 

Когда Леголас оказался сидящим в столь интимной позе на его коленях, возбуждение уже достигало критической точки.

- Я ждал, когда ты сделаешь следующий шаг...- зашептал молодой эльф, попутно покусывая мочку заостренного уха отца.- ...но ты все медлил. Я больше не мог ждать!

Наклонившись к чувственным губам, Леголас впился в них долгожданным поцелуем,ощущая ответную реакцию. Языки сплелись в жарком противоборстве, руки блуждали по телам друг друга. Безумие наконец вырвалось на свободу, поглощая и сметая все на своем пути.

После у короля в голове родится сотня вопросов, в том числе и интерес, как его, всегда такой правильный и слишком хорошо воспитанный принц, попался на крючок столь пагубных пристрастий. Но все это будет после... А пока, он, растеряв все связные мысли, передавал всю свою невозможно сильную, выходящую за рамки дозволенного, любовь, через страстные поцелуи и прикосновения.

Руки уже бессовестно сжимали ягодицы Леголаса, но тот похоже, совершенно не противился, то и дело издавая все более неприличные стоны. В тот момент, когда возбуждение достигло пика и стало отдаваться тянущей болью внизу живота, Трандуил разорвал поцелуй, и принудил принца встать перед собой. Как только Леголас выполнил эту безмолвную просьбу, лесной король сразу же припал губами к аккуратному, возбужденному члену с нежно-розовой головкой. Подобно сказочному волшебству, все мечты вдруг разом воплотились, и осознание этого било в голову и в пах.

Услышав рваные стоны своего возлюбленного сына, Трандуил выпустил его орган из плена горячих губ, в исступлении покрывая поцелуями плоский, крепкий живот, широкую грудь и все, до чего мог дотянуться, сидя на каменной степени купальни.

- Я не верил, что этот день когда-нибудь наступит!- прошептал он, пересаживаясь на бортик водоема и увлекая сына сесть рядом.

- Эру позволил нашим мечтам воплотиться в жизнь.- бархатным от обуявшей его страсти голосом произнес Леголас, становясь коленями на ступень ниже, и устраиваясь между стройных, длинных ног отца.

Картина была невообразимо прекрасной. Его отец всегда был самым прекрасным созданием из всех, что когда-либо были созданы в мире, и Леголасу было совершенно необязательно видеть всех остальных, чтобы быть в этом уверенным. Мускулистое тело, кое-где покрытое рубцами от давних шрамов, но от того не менее прекрасное, свело с ума десятки, сотни сердец, коим доводилось хоть раз встречаться с величественным правителем лично. Те, кто видел его хоть однажды, больше не могли о нем забыть. Таков был его отец, Трандуил, великий король Лихолесья, который сейчас сидел перед ним абсолютно обнаженный, и еще более великолепный, чем когда-либо. Серебристые пряди спускались по плечам, взгляд голубых, и холодных, будто сталь эльфийского клинка, глаз, в эту самую минуту бушевал, подобно потокам раскаленной лавы, а чувственные губы приоткрылись в тихом вздохе.

Любовным оглаживающим движением Леголас развел стройные ноги владыки в стороны, открывая доступ к самому сокровенному. Большой, восставший член, с темно-розовой головкой, сочащейся перламутровыми каплями смазки, притягивал к себе, и не медля больше ни мгновения, принц обхватил его губами, стараясь вобрать в себя как можно больше, и ощутить наконец столь запретный вкус на своем языке.

Почувствовав, как длинные пальцы, украшенные массивными перстнями и кольцами, зарываются в его волосы, приближая, заставляя углубить ласки, Леголас понял, что сам находится на грани разрядки. В промежности приятно пульсировало, требуя большего, поэтому, прервав ласки, и с удовольствием отметив едва слышный вздох разочарования, вырвавшийся из уст Трандуила, Леголас поднялся на ноги, и, оперевшись обеими руками о края купальни, призывно выставил свой упругий зад. 

Порочность позы не оставляла Трандуилу выбора. Хотелось взять это тело, обладать им безраздельно, единолично, вкушая его вкус и аромат, и пьянея от него, словно от молодого вина.

Поднявшись, он встал позади Леголаса, любуясь столь интимным видом своего сына. Властным движением оглаживал король прогибающуюся под его прикосновениями спину, покрывая ее торопливыми поцелуями , спускаясь ниже, чтобы припасть наконец губами к самому интимному месту, засасывая нежную кожу, и вырывая из уст своего великолепного сына настоящий стон.

Все было слишком похоже на сон, и это делало движения лесного короля нарочито медленными, и наполняло их несвойственной ему нежностью. Щедро смазывая слюной нежное отверстие, Трандуил стал аккуратно проталкивать внутрь палец. Леголас бессознательно подался навстречу. 

Волосы его расплелись и теперь спускались на лицо. Когда давление мышц ослабло, владыка добавил второй палец, и,задев в горячем теле особо чувствительную точку, улыбнулся, увидев, как резко выгнулось со стоном тело принца. Поняв, что медлить больше нет сил, лесной король приставил головку своего, отчаянно требующего внимания члена к темному входу, и начал медленно вводить его в тесное, горячее нутро.

Наслаждение смешивалось с болью, рождая собой невероятный, заставляющий кричать, напиток. Леголас уже не отдавал себе отчета в том что происходит, лишь сильнее подаваясь назад, чтобы получить наконец манящее, желанное удовольствие. Тишина прерывалась сбивчивым дыханием, чувственными стонами, и звуками соприкасающихся в экстазе тел. Все сбилось для короля сейчас в одно, разрывающее сердце, мгновение, когда стало не важно, что будет дальше, потому что самым главным казалось дойти вместе до высшей точки, и раствориться друг в друге, рассыпаться на сотни сияющих, словно звезды, осколков.

Через несколько мгновений, когда скорость движений двух разгоряченных тел, уже не поддавалась измерению, с животным рыком излился Трандуил в тесное нутро принца. Следом, невероятная вспышка удовольствия накрыла и Леголаса. Густые, белые капли упали на каменный пол купальни.

Тяжело дыша, и все еще приходя в себя после случившегося, владыка Лихолесья опустился на ступень ниже, усаживаясь по пояс в теплую воду, и увлекая сына за собой.

Мысли не могли собраться воедино, сердца бешено стучали в груди. 

Леголас сел рядом с отцом, обнимая его, и тесно прижимаясь к его, то и дело вздымающейся в рваных вздохах, груди. 

Трандуил, к которому начала возвращаться ясность ума, первым нарушил тишину.

- Что же будет завтра, моя звезда?- спросил он, прижимая к себе все еще подрагивающего от удовольствия, сына.

Но принц не спешил с ответом. Слишком сильными были чувства, которые лавиной обрушились на него в этот вечер. Он вдруг ощутил, что что-то внутри вдруг снова встало на место. Его не беспокоили размышления о правильности случившегося. Ему было так хорошо, что ничто не могло омрачить уже его разума.

- Завтра...- задумчиво протянул он, приподнимая голову с груди отца, и заглядывая в его лучистые глаза. - Приходи снова на меня посмотреть. 

<b>Эпилог.</b>

Приходи на меня посмотреть,

Только солнце заглянет в окошко.

Приходи, чтобы вдруг замереть,

Пребывая в смятеньи немножко.

Чтоб увидеть, как пара лучей

Беспрестанно гуляют по коже,

И тогда ты прекрасных очей,

Отвести в исступленьи не сможешь.

Приходи посмотреть в тишине,

Как дрожат в полудреме ресницы,

Как взлетают с испугом во сне,

Словно вольные черные птицы.

Приходи посмотреть на меня,

Ведь уйдешь, не успею проснуться,

Чтобы утром, у нового дня,

Обязательно снова вернуться...